83 
— Все, что я делаю, делаю качественно, иначе не стоит и напрягаться, — хмыкнул в ответ Полоз.
— Иногда не мешает делать исключения.
— Не в этом случае.
— Теперь я, что ли? — бесцеремонно перебил готовых и дальше пикироваться мужчин Мираб.
— Зришь в корень, мелкий, — кивнула я. — Вперед! Только очень осторожно.
— Обижаешь! — выпятил грудь колесом от гордости эльфыреныш. — Я буду сама нежность.
Нет, знахарке поистине повезло. Такие импозантные мужчины около нее собрались, один другого краше. А главное — как вовремя.
— Сатия, а теперь объясни, почему мы все должны были ее целовать и в чем состоит принцип столь оригинального способа спасения? — надменным тоном потребовал от меня объяснений Полоз. — Что-то признаков пробуждения я пока не вижу.
— Я тоже, — безжизненным голосом прошелестел Корн. Его отчаяние беспощадным карающим мечом повисло между нами.
Я беспомощно посмотрела на бедную Сцинну, которая так и продолжала лежать, оставаясь полностью равнодушной к повышенному мужскому вниманию. Что я могла ответить на вполне резонный вопрос моего благоверного? И как смотреть теперь в глаза потерявшему всякую надежду оружейнику? Злые слезы беспомощности потекли по моим щекам, и несколько соленых капель упали на лицо знахарки.
— Потому что завершить это таинство могу только я, — неожиданно раздался уверенный женский голос.
Мы вчетвером подпрыгнули и, кто с мечом на изготовку, кто привычно спрятавшись за мою спину, а кто и просто оставшись стоять столбом (это как раз я), уставились на словно сплетающуюся из отдельных сверкающих пылинок Алессандру.
М-да, проникать сквозь пространство, минуя время, может далеко не каждый сильный маг. Придворный маг моего отца, мэтр Вильгиун, говорил, что такое вообще невозможно, но сейчас я собственными глазами вижу, что он ошибся. А ведь наш чародей далеко не из слабого десятка. Кажется, мужская часть нашей компании в полном составе разделяет мое мнение, если судить по выражениям на их лицах.
Странно, этой ведьмы в видениях, которые я видела на дне черного варева, не наблюдалось…
— Кто такая? — не слишком вежливо поинтересовался Корн, первым справившись с неожиданным явлением посторонней женщины, представшей перед нами на этот раз в привлекательном обличье черноволосой красавицы.
Алессандра насмешливым взглядом смерила оружейника, готового в любой момент загородить любимую своей широкой грудью, и повернулась к нашей спящей проблеме. Девушка продолжала лежать в той же позе, только щеки слегка побледнели.
Ведьма покачала головой и сделала сложный пасс левой рукой, отчего на ее ладони засветилась маленькая золотистая сфера.
— Просыпайся, девочка моя, — нежно произнесла странная женщина. — Смерть уступила свои права на тебя жизни, — и сдула с ладони сферу, тотчас рассыпавшуюся на мельчайшие крупинки, в лицо Сцинне.
Сначала ничего не происходило. Но через несколько мгновений лицо знахарки слабо засветилось, от троекратно целованных губ и щеки, куда упали мои слезинки, отделились четыре тоненькие разноцветные ниточки и, переплетаясь между собой в сложную вязь, потянулись к груди спящей, туда, где сердце. На скулах девушки появился здоровый румянец, ресницы вздрогнули и распахнулись…
— Мама? — Сцинна приподнялась на руках и удивленно уставилась на завершившую таинство воскрешения ведьму, но быстро поняла, что та ей не мерещится. — Мама! Как же я соскучилась! — и бросилась Алессандре на шею.
— Конечно, это я, милая! — ласково гладила по голове Сцинну мать. — Кто же тебя еще с того света вытащит? И друзья тебя в беде не оставили, без них ничего не получилось бы…
А друзья в это время в очередной раз пребывали в состоянии легкой контузии, причем полным составом. Мы ожидали чего угодно, но только не этого. Алессандра — мать Сцинны… Ни за что бы не подумала! Почему-то совершенно не к месту вспомнилась первая встреча с этой странной женщиной, когда она в образе древней старухи гоняла метлой по болоту пьяную заболотицу. Не вязалось то происшествие с мощной силой, которая исходила сейчас от матери, пришедшей на помощь собственной дочери. И ведь обе эти паршивки даже словом не обмолвились, какие узы их связывают.
— Какие же все-таки женщины непредсказуемые, — философски изрек неугомонный эльфыреныш, искоса наблюдая за трогательной картиной и, подозреваю, за своими словами пытаясь скрыть внезапный приступ смущения, — никогда до конца ничего не расскажут, вляпаются в историю, а мы, мужчины, выкручивайся потом за двоих. Можно подумать, нам больше заняться нечем. А главное — потом столько интересных подробностей выясняться начинает.
83 
