Глава 2

В восемнадцать лет Маккена начал меняться с пугающей скоростью. Он рос так быстро, что миссис Фэрклот оставалось только ахать и причитать, потому что недавно купленные штаны уже на следующую неделю были ему коротки, и приходилось искать другие. Он все время хотел есть, и никакое количество еды не могло утолить его волчий аппетит.

– В будущем такое мощное телосложение может ему пригодиться, – гордо говорила миссис Фэрклот, обсуждая Маккену с дворецким Солтером. Их голоса долетали до балкона на втором этаже, куда как раз вышла Алина. Услышав знакомое имя, она насторожилась и прислушалась.

– Бесспорно, – соглашался Солтер. – Уже почти шесть футов росту. Если так пойдет, то он сможет претендовать на место лакея.

– Может быть, его действительно пора перевести из конюшни в дом и сделать учеником лакея? – предложила неуверенным голосом миссис Фэрклот, и Алина не могла не улыбнуться, понимая, что за небрежными высказываниями добрейшей экономки стоит желание перевести Маккену на более высокую должность, нежели помощник конюха на конюшне. – Одному Богу известно, – продолжала экономка, – как нам нужна еще одна пара рук, чтобы носить уголь, чистить серебро и хрустальную посуду.

– Хм... – Последовала продолжительная пауза. – Я думаю, вы правы, миссис Фэрклот. Я порекомендую графу этого парня на должность лакея. Если он подойдет, я дам указание сшить ему униформу.

Несмотря на повышение жалованья и позволение спать в доме, Маккена почему-то не особенно обрадовался новому статусу. Он любил работу с лошадьми, ему нравилось жить на конюшне, где он был сам себе хозяином. А теперь он стал проводить большую часть времени в особняке, нося униформу – черные бархатные бриджи, горчичного цвета жилет и голубой длиннополый сюртук. Но еще более огорчительным был тот факт, что каждое воскресенье он должен был сопровождать семейство в церковь, открывать фамильный придел, смахивать пыль со скамьи и раскладывать молитвенники.

Алина ругала себя, но ничего не могла поделать, ее забавляли шутки, которыми осыпали Маккену деревенские парни и девушки, собиравшиеся около церкви. Вид их дружка, одетого в нелепую ливрею, давал повод для забавных комментариев. Обсуждая его ноги в белых чулках, они спорили, настоящие у него икры или фальшивые – часто лакеи вставляли прокладки, чтобы ноги казались стройнее. Маккене удавалось внешне оставаться спокойным, но смотрел он на них взглядом, обещающим месть, тем самым еще больше раззадоривая их.

Слава Богу, что в его обязанности входила работа в саду, а также чистка карет. Это позволяло ему одеться попроще, в привычные брюки и свободную белую рубашку. Его кожа быстро покрылась бронзовым загаром, который хотя и выдавал принадлежность к низшему сословию, зато подчеркивал синеву глаз и белоснежность зубов. Неудивительно, что Маккена начал привлекать внимание женской половины гостей, приезжавших в имение, и кое-кто даже делал попытки переманить его к себе на службу. Но, несмотря на все усилия со стороны прелестных леди, Маккене удавалось вежливо и осторожно отклонять подобные предложения.

К сожалению, его робкий отказ становился поводом для новых шуток, слуги дразнили беднягу, пока тот не заливался краской, проступавшей даже сквозь сильный загар. Алина расспрашивала его о тех предложениях, как только появлялась возможность побыть с ним наедине – обычно это бывало в полдень, сразу после того как Маккена заканчивал работу вне дома и получал несколько драгоценных минут свободы, прежде чем облачиться в ливрею и приступить к обязанностям в особняке.

Они встречались на берегу реки, там, где она делала плавный поворот и где зеленая лужайка спускалась к самой воде. Это и было любимое место тайных встреч. Высокая трава скрывала их от посторонних глаз, когда они сидели на плоских камнях, которые волны реки сделали совершенно гладкими. Воздух был густым и душистым от чудесного аромата болотной мирты и разогретого солнцем вереска и действовал расслабляюще.

– Почему ты не поехал с ней? – спрашивала Алина, прикрыв юбкой колени и обхватив их руками.

Растянувшийся на траве Маккена приподнялся, опираясь на локоть.

– С кем?

Она сделала большие глаза и изобразила удивление.

  6