66 
– Как я могу забыть? – возмутилась Сьюзен. – Ты при каждом удобном случае напоминаешь мне об этом.
Ливия прикусила губу, сдерживая смех.
– Кажется, я немножко устала. Желаю всем спокойной ночи.
– О нет, – остановил ее Шоу. – Еще рано, миледи. Давайте сыграем в карты, или вы предпочитаете шахматы?
Она улыбнулась и бесхитростно спросила:
– Вы любите азартные игры, мистер Шоу?
Несмотря на соблазнительный взгляд, его тон соответствовал невинной интонации Ливии.
– Любые игры, миледи.
Ливия прикусила нижнюю губу именно так, как когда-то нравилось Эмберли, и он всегда говорил, что она очаровательна. Как странно – она долго сознательно не делала этого, а теперь... значит, она хочет понравиться Гидеону Шоу?
– А я никогда не вступаю в игру, если не верю в победу, – призналась она. – Я хотела предложить вам прогуляться по портретной галерее, чтобы познакомить вас с моими предками. Вам будет любопытно узнать, что наша семья происходила из пиратов. Бесшабашные были парни, как рассказывают.
– Как и мой дедушка, – усмехнулся Шоу. – И хотя, говоря о нем, мы называем его капитаном, он творил такие вещи, которые могут делать только пираты.
Его сестра Сьюзен издала протестующий возглас.
– Я не пойду с вами, леди Оливия, потому что мой брат пытается унизить своих предков при любой возможности. Одному Богу известно, ради какой цели.
Ливия старалась не показать своей радости, она была счастлива тем, что сможет побыть с Шоу наедине, но ее щеки предательски порозовели.
– Конечно, миссис Чемберлен. Спокойной ночи.
Если Чемберлены и ответили что-то, Ливия в любом случае не услышала бы, пульс отдавался в ее ушах. Наверное, они подумали бог знает что, зная, что она идет куда-то одна с Шоу, но Ливия решила для собственного успокоения, что, в конце концов, это не имеет значения. Ночь только вступала в свои права, и почему-то Ливия ощущала себя очень юной.
По дороге в портретную галерею Ливия вопросительно посмотрела на него.
– А вы такой злюка, когда подшучиваете над своей сестрой.
– Это обязанность брата – мучить старшую сестру.
– Вы исполняете свои обязанности с пугающим вдохновением, – улыбнулась она.
Они вошли в длинную галерею, где в шесть рядов – от пола до самого потолка – висели портреты, представляя собой скорее не искусство живописи, а летопись поколений. В дальнем конце галереи стояла пара готических тронов с высоченными спинками, на сиденьях лежали подушки, твердые, как дерево. Для Марсденов совсем не имело значения их удобство, они гордились тем, что троны датировались 1500 годом и напоминали то время, когда монархия была могущественна.
Они ходили по галерее, разговор их постепенно перешел от предков к более личному: каким-то образом Шоу удалось подвести Ливию к рассказу о ее любовной истории с Эмберли. Было множество причин, мешавших Ливии признаться ему. Сейчас она игнорировала их все, почему-то не желая скрывать что-либо от Гидеона, не важно, какова будет его реакция. Она даже рассказала ему о своей неудачной беременности... и пока говорила, не заметила, как оказалась у одного из огромных тронов, а затем и у него на коленях.
– Нет, нет, не надо, – шептала она, глядя на открытую дверь галереи. – А если кто-то увидит нас?
– Я слежу за дверьми, – успокоил он, обнимая ее за талию. – Не правда ли, здесь удобно сидеть?
– Да. Но...
– Прекратите ерзать, дорогая. Или вы смутите нас обоих... Вы начали рассказывать мне...
Ливия, страшно покраснев, замерла на его коленях. Столь близкий контакт с его телом и симпатия в его взгляде совершенно лишили ее сил. Она пыталась вспомнить, о чем они говорили. Ах да... выкидыш.
– Самое ужасное, что все считали, будто я должна избавиться от ребенка, – сказала она. – Никто не говорил это прямо. Но я-то знала...
– Я представляю, как это было бы нелегко – воспитывать ребенка, не будучи замужем, – мягко проговорил Шоу.
– Да. Я понимала это тогда... Но все равно укоряю себя, что, потеряв Эмберли, не попыталась сохранить в себе его частичку... А знаете, иногда мне трудно представить Эмберли или вспомнить, как звучал его голос.
– Вы думаете, он хотел, чтобы вы произвели обряд самосожжения?
– Что?
– Практика хинди – жена идет на костер за своим мужем. Ее самоубийство считается доказательством преданности умершему супругу.
– А если первой умирает жена, муж делает это?
Шоу улыбнулся:
66 
