96 
Мы с мрачной решимостью следили за приближением чудовищ. К нашим позициям направлялись двое, остальные повернули к центру, и лишь один пошел на левый фланг.
– Сжегшие душу, – тихо сказал я, приглядевшись в летящие над землей оранжевые точки.
Для прикрытия гигантов полководец набаторской армии выпустил пустынных лучников. Раздался звук рога, и я, подчиняясь приказу, скомандовал:
– В строй! Возвращаемся! Живо!
Наши командиры тоже не были дураками, и понимали, что на открытой местности, без защиты, лучшие стрелки мира Хары перебьют нас, как глупых куропаток.
Когда рогачи приблизились на расстояние выстрела, мы осыпали их стрелами, но остановить не смогли. А в следующее мгновение Сжегшие отпустили тетивы. Я едва успел нырнуть под щит. По доскам загрохотал настоящий град, послышались вскрики – не всем из наших повезло. Одна из зазубренных стрел пробила Квакушке бедро навылет. Он застонал, но я дернул его за плечо, затаскивая в укрытие.
– Зацепили с-с-с… – прошипел он сквозь зубы.
Я хладнокровно сломал толстое древко.
– Жить будешь. Главное, не высовывайся.
– Да куда уж… тут…
Щитоносец матерился сквозь зубы, я пытался остановить хлещущую кровь. Нам не давали высунуть нос из укрытия, не то что ответить.
Внезапно завыл сильный ветер, стрелы стали падать не так кучно, а в следующее мгновение обстрел прекратился.
– Лекари! – заорал я, выпрямляясь во весь рост.
Двое солдат подхватили Квакушку и понесли вверх по склону. То же самое сейчас проделывали с остальными ранеными. Их, как и убитых, хватало.
Не далее чем в пятидесяти ярдах от наших позиций шестерка нирит сражалась с двумя рогачами, а за их спинами бушевала буря. Серый пепел висел плотной стеной, ограждая нас от шей-за'нов и их стрел. Тиа, наконец-то, взялась за работу.
Нириты, между тем, рвали великанов на куски голыми руками. Получалось у них это здорово. Ближайшая к нам тварь уже лишилась левой руки, и из ее разодранной в нескольких местах грудной клетки хлестала черная жижа. Весь бой проходил в полной, одуряющей тишине, словно уши мне набили ватой. Ни чудовища, ни дочери Громкопоющей во время схватки не издали ни звука.
Палицы то и дело падали на головы нирит, но проходили сквозь дым и искры, не причиняя первым существам этого мира никакого вреда. За несколько минок все было кончено, гиганты оказались повержены. Из облаков над полем боя неожиданно полились тугие струи воды. Они упали на висящий в воздухе пепел, прижали его к земле и превратили в плотную массу, разбить которую можно было только молотком.
А в следующее мгновение в наши ряды ударило несколько больших зеленых шаров. Некроманты сделали очередной ход.
– Дуга три пальца! – крикнул я, и Махоч повторил мой приказ для других.
Беднягу Трехглазого убили еще во время позапрошлой атаки, когда Белые швырнули в нас пыльцой, растворяющей плоть ничуть не хуже, чем вода в озере нирит, и теперь Махоч стал старшим десятником в моем отряде стрелков.
Резервы были почти исчерпаны, мертвецов и раненых – уйма. За прошедшие полдня мы потеряли около пяти тысяч человек. Наш правый фланг, принявший основной удар, держался из последних сил. Минок пятнадцать назад к нам привели несколько полков с левого, но это были все силы, на которые мы могли рассчитывать.
Катапульты давно разрушили, Сорок восьмого больше не существовало – трое некромантов превратили то место, где стоял отряд, в одну братскую могилу.
Впереди кипела отчаянная рубка. Никто не желал отступать первым. Мы поливали стрелами спешащий на помощь южанам свежий отряд набаторцев. Стальная стена стремительно катилась на нас, словно волна во время сильного шторма. Чуть дальше, над Сжегшими душу, пролетело несколько сотен йе-арре, швыряя в лучников дротики и горшки с огненным порошком нирит.
Еще один отряд летунов упал из-за облаков на пехоту, атаковавшую центр. То и дело вспыхивала магия, к небу поднимался густой дым пожарищ. Выло, гремело, ревело. Земля вздрагивала.
Очередной колчан опустел. Руки нещадно болели, правое плечо онемело.
В ушах у меня вдруг зазвенело так, что глаза на лоб полезли. Лес обсидиановых колонн, что усеивали весь северо-западный склон Молчуна, взорвался, миллионы острых полупрозрачных осколков, взмыв в воздух, понеслись к наступающим на нас набаторцам и смертельным градом рухнули им на головы. Острые, как бритва, обломки рвали железо, секли плоть. За неполную минку у меня на глазах полегла почти тысяча человек.
96 
