Брагун-Зан, неприветливый, холодный, пустынный, освещенный тысячами костров и светом огромной, багряной кометы, приблизившейся к самой земле, казался кошмаром. Или мечтой Рована – воротами в Бездну.
– Мир изменился. Но и мы изменились вместе с ним. Слишком сильно изменились.
Ворох тряпок у ее ног зашевелился, и из него выглянул Юми.
– Вот так, собака?
– Не обращай внимания, дружок, – вздохнула Убийца Сориты, – спи.
Вершина Грох-нер-Тохха пульсировала синим и в отблесках этого света, смешивающегося с багрянцем кометы, двигались нелепые тени. Нириты танцевали пляску Теней.
Юми по-прежнему внимательно смотрел на Проклятую, похоже, не думая возвращаться в свою «нору».
– Знаешь… – помедлив, сказала Тиа. – Хочу тебе кое-что рассказать. Думаю, хоть кто-то должен знать.
– Вот так, собака? – навострил уши вейя.
– Уверена, что ты-то можешь сохранить эту тайну.
– Собака, – с достоинством ответил он ей, и уселся поудобнее, собираясь слушать.
– Все считают, будто я подло ударила Сориту в спину. Об этом много говорили, а меня это нисколько не заботило. До этого нара. В тот день… – она сглотнула комок, вставший в горле. – Все началось слишком быстро. Сорита пыталась прорваться к Лепесткам, чтобы уйти в Долину, привести подмогу. Двоих из нас она убила. Митифа…
Тиф дернула плечом и продолжила:
– Митифе крепко досталось, она была без сознания, Ретару оставалось жить несколько ун, и тогда я вызвала ее на поединок. Лицом к лицу. Среди этих проклятых подснежников. Это был честный бой, кто бы что ни говорил. Запомни это, малыш. А затем наступил бесконечно долгий день… Боюсь, этот будет точно таким же.
– Вот так, собака.
Он сел с ней рядом, прижавшись теплым боком. И вместе с Проклятой стал дожидаться утра.
Глава 19
– Ну что за жизнь? – разочарованно спросил у меня Квакушка. – Уже и повоевать не дают!
– Навоюешься еще, – посулил ему Трехглазый, нюхая пахнущую канифолью тетиву. – Я лично умирать не спешу.
– Мне вчера какой-то умник пытался всучить амулет от магии некромантов.
– И что ты ему ответил?
– Послал в задницу.
– Правильное решение, – сурово сказал Трехглазый. – Я бы еще и морду этому козлу набил, чтобы народ не надувал. Будь у нас такие амулеты, думаешь, мы бы здесь оказались?
– Ага, – опечалился Квакушка. – Жаль, что никаких средств от их мерзкой магии нету.
– Отчего же нету? Есть. Драпать со всех ног, чтобы пятки сверкали.
– Заткнулись, – негромко сказал я. – Услышат рыцари – враз вздернут.
– Тут деревьев нет, – вяло отмахнулся Трехглазый. – Не на чем вешать. Да и не призываю я к дезертирству.
– Поэтому помолчи. Лучше сходи, проверь обозы со стрелами. Еще раз скажи раздающим, что они должны делать.
– Я уже ходил. Говорил.
– Сходи еще раз!
Он, ворча, поплелся вверх по склону, где рядом с катапультами и баллистами, стояли возы.
– Как у тебя, Серый? – окликнул меня Олот.
– Все в порядке. Стрелки готовы.
Седовласый ветеран кивнул, топая вдоль шеренги сидящих на земле людей.
Квакушка продолжил ворчать:
– По мне, так сюда Ходящих надо б еще хоть десяток.
– Было бы неплохо, – процедил я, представив, что с ними устроила бы Тиф.
Со вчерашнего вечера я ее не видел. Она ложилась спать недалеко от наших позиций, в соседнем лагере, а сейчас Убийца Сориты исчезла. Я уже начал волноваться, что она смылась или того хуже – переметнулась на другую сторону. С каждой минкой моя тревога росла, а настроение портилось.
– А так всего трое… – разочарованно тянул Квакушка. – Да и то, двое из них – Огоньки. Как долго они продержатся против Проклятой?
– Чахотка мертв. Не вижу причин, почему бы не сдохнуть и Митифе.
Рассвело три с лишним нара назад, над землей висел сизый туман, который туманом не был. Впрочем, и дымом назвать эту субстанцию я бы не решился. Какое-то странное дыхание Брагун-Зана, просочившееся из многочисленных трещин в земле, и повисшее между нами и армией Кори.
Первые линии наших войск подходили к этой завесе едва ли не вплотную. Мы же, находясь чуть выше по склону, видели лежащую внизу дымку, так похожую на грозовые облака, если на них смотреть с горных вершин.
Плохая видимость мешала битве, и командиры Митифы выжидали, не решаясь отправлять свои войска вперед. Утром йе-арре сказали, что набаторцев не сорок тысяч, а всего лишь тридцать, хотя, если честно, нам было без разницы. На стороне врага все равно было двукратное преимущество в живой силе, и тьма знает какое – в магии.