45 
Следуя за виляющими бедрами пышнотелой горничной, Рис вместе с Элизабет поднялись наверх.
— Вот мы и пришли, милорд. Самая лучшая комната в доме. Красивое чистое белье. Вода в кувшине рядом с тазиком на комоде. В камине горит огонь. Если вам еще что-то понадобится, дайте мне знать. — Она ему подмигнула. — В углу шнурок для звонка.
— Спасибо, Молли, — поблагодарил Рис.
— К вашим услугам, милорд. — Ее взгляд сказал, что она не лукавит. Если ему что-нибудь понадобится — все равно что, — Молли будет рада оказать ему услугу.
Рис сжал зубы. Ему нужна была женщина. Очень нужна. Но та единственная, которую он хотел, не подпускала его к себе.
— Полагаю, это твоя комната, — нервно произнесла Элизабет, озираясь. — А где… где буду спать я?
Вот и подоспело время. Рис проводил ее в глубь комнаты и решительно закрыл дверь.
— Я сказал тебе, что даю неделю, и намерен сдержать слово. Еще я сказал, что надеюсь на твое сотрудничество.
— Да, но…
— Мы муж и жена, Элизабет. Это наша первая брачная ночь, и я хочу, чтобы мы спали в одной постели.
У нее участилось дыхание. В прекрасных серых глазах промелькнул страх.
— Послушай, Элизабет. Я не намерен тебя ни к чему принуждать. Я дал тебе слово и не собираюсь его нарушать. Теперь повернись, я помогу тебе раздеться.
Она лишь покачала головой.
— Ты моя жена, Элизабет. Я твой муж, и я хочу видеть твое прекрасное тело. Можешь хотя бы в этом мне не отказывать?
Она долго стояла в нерешительности. Наконец кивнула:
— Хорошо, если ты этого хочешь. Но мне нужно позвать Джильду.
— Девушка тебе сегодня не понадобится. Сегодня я буду твоей горничной.
Элизабет продолжала стоять не двигаясь и только смотрела ему в лицо. Потом расправила плечи и повернулась к нему спиной, давая возможность расстегнуть пуговицы.
Он почувствовал облегчение. Это был только первый шаг, но очень важный.
— Я раздену тебя всю. Я уже видел большую часть твоего восхитительного тела, так что стесняться нечего.
Элизабет охватила дрожь.
Линия его подбородка затвердела. В юности она скучала по его рукам и часто была инициатором их страстных поцелуев. Теперь Рис недоумевал, что могло случиться с той женщиной, которую он знал.
Олдридж, подумал он с горечью, и в его душе шевельнулась жалость. Он повернул Элизабет и притянул к себе.
— Мы вместе это сделаем, Элизабет. Я помогу тебе преодолеть твои страхи. Ты доверилась мне, когда приехала в Брайервуд. Доверься и теперь.
Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Дрожь немного улеглась.
— Я доверяю тебе, Рис.
Это было правдой. Элизабет доверяла Рису, как никому другому. Было в нем что-то, что позволяло в его присутствии чувствовать себя в безопасности. К тому же он дал слово.
Она глубоко вздохнула, чтобы расслабиться. Они стали мужем и женой. Он заслужил жену, которая радовала бы его в постели. Она сделает все, чтобы дать ему то, что он заслуживал.
Элизабет приготовилась к тому, что он начнет торопливо срывать с нее одежду, но Рис наклонил голову и поцеловал ее нежно и ласково, и ее страхи развеялись. Внутри ее разлилось тепло и стало прорастать зерно желания.
Повинуясь собственной воле, ее руки обвились вокруг его шеи, и она прильнула к нему. Его поцелуй стал горячим и неистовым.
Элизабет дрожала, но уже не от страха.
Она открылась ему навстречу. Ее губы распахнулись, давая доступ его языку. Соски, еще не освобожденные от корсета, набухли и затвердели.
Он сбросил куртку и жилет и остался в тонкой рубашке. Теперь она хорошо ощущала игру его мышц. Кончики ее пальцев запутались в его волнистых черных волосах. Они были у него всегда чуточку длиннее, чем нужно.
— Рис… — прошептала Элизабет, припадая к его телу, и едва устояла на ногах, когда он слегка отстранился от нее.
— Видишь? — Он нежно провел ладонью по ее щеке. — Это не так трудно, как ты думала.
Не так трудно? Она опустила взгляд вниз. Рис был возбужден, и, насколько она могла судить, его возможности превышали возможности Эдмунда. Элизабет поежилась.
— Повернись ко мне спиной, сердце мое. Позволь помочь тебе раздеться.
Ласковое имя обдало ее теплом. Так Рис называл ее в юности. Она послушно повернулась. Ее губы все еще горели от поцелуя, и соски ждали новых прикосновений. Она застыла в неподвижности. Он спустил с ее плеч помятое дорожное платье и отстегнул тяжелые черные юбки.
45 
