78 
— Я запрещаю тебе! — Она брыкалась, тщетно пытаясь сбросить его с себя.
— Тебе же хуже. — И он теснее прижался к ней бедрами, демонстрируя, что она только больше возбудила его.
— Прекрати, — умоляла она, но Воган не обратил внимания на ее мольбы и с жаром впился губами в ее шею. Страстные поцелуи обожгли ее нежную кожу за ухом, затем очертили округлость плеча и, достигнув груди, обрушились на нее с невиданной страстью.
Сама того не сознавая, Джулиана вдруг на мгновение застыла. Поддавшись ее состоянию, замер и Рис. Затем он поднял голову, и она прочитала на его лице с трудом сдерживаемое желание. Взгляды их встретились, словно оценивая друг друга. Не отводя взора, Рис принялся медленно скользить кончиком языка по безупречным округлостям ее грудей.
Сначала это казалось насмешкой. Он словно хотел доказать Джулиане, что волен делать с ней все, что угодно, и ей его не остановить. Но, когда язык Риса, медленно подбираясь по спирали к ее маленькому соску, заставил его напрячься и затвердеть от желания, Воган неожиданно понял, что испытывает непонятное, но огромное наслаждение.
И, к ужасу Джулианы, его ласки вызвали в ней ответное желание. Теперь легкие поглаживания кончиком языка сменились жаркими поцелуями, пламенем обжигавшими ей кожу. Шесть лет так ее никто не касался. Шесть долгих лет она грезила об этих мгновениях.
Неожиданно он отпустил ее запястья, и его нежные, искусные в ласках руки овладели ее грудью. У Джулианы перехватило дыхание. В мгновение ока тот, кто еще недавно бесстрастным тоном велел ей раздеться, тот, кто угрожал взять ее силой, превратился в нежного любовника. Или все это было только притворством?
Не в силах справиться с дрожью, она пыталась подавить возбуждение, охватившее ее лоно. Это обман, только обман! Она должна бежать от него. Ее руки свободны, надо просто оттолкнуть его.
Но Джулиана не могла. Просто не могла. Она закрыла глаза, стараясь думать о том, как ненавидит его теперешнего. Но вышло наоборот — она забыла, каким он стал, и помнила только, каким он был. И когда его губы, горячие и нежные, завладели ее соском и принялись его легонько пощипывать, она полностью расслабилась.
— Пожалуйста, не надо, — прошептала она, ненавидя себя за то, с какой легкостью ему удалось соблазнить ее.
Она почувствовала, как его рука проскользнула между их телами, лаская самые сокровенные места ее тела. Каждое его прикосновение лишь распаляло в ней желание; Джулиана еще теснее прижалась к нему, в восторге и ужасе от того, как легко ему удается возбудить ее.
С закрытыми глазами Рис приник губами к ее груди с жадностью, будто век мечтал утолить эту жажду. Внезапно его рука скользнула в укромные глубины ее лона, и Джулиана не стала более сдерживаться. Она застонала, выгнулась дугой и обняла Риса.
Почувствовав на своей спине ее руки, он вдруг вздрогнул и открыл глаза. Словно протрезвев, поднял голову и гневно взглянул на Джулиану. Она смотрела на него в полном смятении. Что она сделала не так?
— Черт тебя побери, Джулиана! — выругался Воган по-валлийски и, оттолкнув жену, встал с постели. Заметив, что штаны его в беспорядке, он в раздражении принялся их застегивать.
Она быстро села на кровати и натянула на себя бархатное покрывало. Но Рис больше не смотрел на нее, а лишь мрачно мерил шагами комнату. Плоть его все еще была напряжена, и узкие брюки не могли скрыть этого.
Джулиана удивленно поглядела на мужа.
— Почему ты рассердился? Ведь ты этого хотел? — В голосе ее прозвучала обида. — Хотел вызвать во мне желание против моей же воли? Хотел, чтобы я отдалась тебе опять, как раньше?
— И этого оказалось не слишком сложно добиться, — со злостью вскричал Воган. — Как, однако, легко заставить тебя стонать и извиваться от наслаждения!
Щеки ее запылали от смущения. Но, внезапно осознав, что его гнев вызван тем, что она испытала наслаждение, Джулиана похолодела.
— Но, если ты не хотел, чтобы я получала удовольствие, тогда… тогда зачем тебе все это нужно? Чтобы использовать меня? Показать свою жестокость? Сделать мне больно?
Воган остановился, сердито поглядел на нее, но не сказал ни слова.
— Скажи, я права? — От непреложности истины у нее стало горько на душе. — Ты хотел подчинить меня, заставить страдать, как страдал ты, наказать меня!
— Ты это заслужила! — взорвался Рис.
Джулиана покачала головой.
— Нет, не заслужила. И где-то в глубине своего ожесточившегося сердца ты это знаешь. И знаешь, что на самом деле ты вовсе не хочешь сделать мне больно. Поэтому ты и дарил мне наслаждение, поэтому и касался меня так нежно!
78 
