Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
121 
Твоя Корнелия».
Геннадий коснулся губами розового папируса. Египетская бумага слабо пахла сандалом и розовым маслом. «Твоя Корнелия». Подполковник улыбнулся. На душе было тепло и сладостно. Он больше не завидовал Лехе. Конечно, его Настя – красавица и умница, но до дочери сенатора Гордиана ей далеко. Перед его мысленным взором встала Корнелия – чистая, утонченная, благородная, юная… да их даже сравнивать нельзя! Вот он, Черепанов, никогда не женился бы на гетере. Хотя по здешним понятиям это – не позор, даже почетно. Но как можно брать в жены женщину с таким прошлым?
«Вот черт! Куда это меня занесло! – отдернул себя Геннадий. – Не твое дело, кем была жена Лехи. Леха – твой друг, и она его устраивает. И не тебе, подполковник, брезгливо кривить морду, вспоминая кому-то прошлое. О своем, блин, лучше подумай…»
Но думать надо было не столько о прошлом, сколько о будущем. Следовало отмазать Коршуновскую Настю и его самого. Капитально отмазать. Так, чтобы потом никаких расследований и разборок. Реально это? Вполне. Менофил, лиса краснополосая, однозначно дал понять, что хочет со мной дружить. И с Лехой он тоже будет дружить, если вложить в него мысль, что дружба с таким авторитетным риксом – гарантия безопасности провинции. А так ли это? Хорошо бы на эту тему с Лехой перетереть…
Глава тринадцатая Наместник Нижней Мезии Туллий Менофил (продолжение)
Надо признать: выглядела Анастасия сногсшибательно. Одетая, накрашенная и завитая по последней римской моде, в дорогих шелках и украшениях, которыми не могла похвастаться ни одна знатная матрона Маркионополя. Даже у присутствовавших здесь дочерей самого наместника Туллия побрякушки были скромнее. Ничего удивительного. Наместник Туллий – очень богатый человек, но его богатства – это в основном вклады и недвижимость. Держать собственность в виде драгоценностей – типично разбойничий подход. Однако в данном случае эффект был достигнут. Более того, Леха Коршунов смотрелся ничуть не хуже своей жены (ее же стараниями) и намного респектабельнее своего командира. Черепанов, в своих парадных доспехах, выглядел рядом с расфранченным младшим кентурионом, как селезень рядом с павлином. Мысленно он сделал в памяти зарубку: использовать умения Лехиной подруги для повышения собственной респектабельности. Сразу видно: она понимает в этом толк. Было бы совсем неплохо предстать перед Корнелией (и прочей аристократией) не суровым солдатом, а изысканным вельможей.
– Благородный сенатор Туллий, позволь представить тебе, владыке важнейшей из римских провинций, моего друга и подчиненного, недавно повелевавшего дикими скифскими воинами, соревновавшимися в доблести с нашими легионами. Бывший рикс гревтунгов, а ныне кентурион моей когорты Алексий Виктор, прозванный Коршуном.
– Польщен столь высоким знакомством. – Коршунов приветствовал наместника, на римский лад прижав кулак к груди. – Но хочу уточнить: риксы, принцепс, не бывают бывшими. Бывший рикс – мертвый рикс. А я жив!
Сказано было на вполне приличной латыни. Правда, фразу эту Коршунову пришлось довольно долго репетировать. Как и следующую…
– А вот, достойнейший Туллий, моя супруга Анастасия Фока!
– Будь моим гостем, кентурион Алексий… – улыбнулся наместник. («Анастасия Фока… где-то я уже слышал это имя», – подумал он). – Или ты предпочитаешь, чтобы тебя именовали риксом?
– Кентурион – лучше, – сказал Коршунов. – Я служу Риму… – Его словарный запас стремительно иссякал.
– Замечу: у тебя очаровательная жена, кентурион, – продолжал наместник. – Где я мог слышать твое имя, домна?
– Я родилась в Сирии, – ответила Анастасия. – Как и ты, благородный Туллий. Может, там?
– Анастасия Фока… – повторил наместник, будто пробуя имя на зуб.
Черепанов заметил, как напряглась женщина. Хотя на лице ее по-прежнему сияла улыбка. Следовало вмешаться.
– Великолепные музыканты у тебя, владыка, [64] – польстил наместнику Геннадий, хотя единственная здешняя музыка, в которой он разбирался, – это трубные звуки боевых флейт и буккин.
– О да!
Наместник посмотрел в сторону эстрады, где, возвышаясь над головами гостей, наяривал на лирах, барабанах и прочих инструментах праздничный оркестр. На первом плане изгибалась и перебирала стройными ножками темнокожая танцовщица в одежде из разноцветных лент. Вот ее голосок Черепанов послушал бы с удовольствием. Наедине. Кстати, почему бы и нет? Надо только намекнуть об этом ее хозяину…
121 
