60 
– Ты же не уверена, что это был азер…
– Издеваешься?
– Уточняю.
– Меня вечно насилуют! – заявила Лора. – И почему-то всегда – черные!
– Ну да, – поддакнул Тенгиз. – Такие маньяки!
– Да, маньяки! Один такой напал на меня прямо в подъезде. Я спускалась по лестнице, а он поднимался. И заглянул мне под юбку. Почему эти черные с ума сходят, когда видят хрупкую юную девушку? Он сразу схватил меня. Чуть ребра не сломал! Утащил на черную лестницу и трахнул!
– Ты сопротивлялась, кричала? – Тенгиз не верил ни одному ее слову.
– Я что, ненормальная? Чтобы он меня покалечил? Ты что, телик не смотришь? Лучше быть трижды изнасилованной, чем оказаться со сломанной шеей и пожизненной инвалидностью! Тем более что тебя так и так трахнут!
– Гм, – только и сказал Тенгиз.
– Можешь мне поверить! Самое лучшее – это немного потерпеть, а потом сбегать на профилактику.
– Разве есть профилактика от СПИДа?
– А какая, к дьяволу, разница?
– Существенная, малышка. – Тенгиз похлопал ее по розовому от горячей воды бедру.
– Вот гадость! – очень естественно огорчилась Лора. И задумалась. – Ты должен купить мне пистолет! – заявила она, поразмыслив. – Большой пистолет с такой вертящейся штукой.
– Револьвер?
– Ну да. Большой такой, черный. Если какой-нибудь проклятый черный решит во мне поковыряться, то я покажу ему пистолет и скажу: или надевай презерватив, или я отстрелю тебе яйца!
– Восхитительно, – сказал Тенгиз. – Почему бы не сделать это сразу?
– Что – сразу?
– Отстрелить яйца. Нет яиц – нет проблем. – Он ухмыльнулся и сделал вид, что нажимает на спуск.
– Какой ты жестокий, – надменно произнесла Лора. – Все эти маньяки, которые прихватывают девочек, они сами – сексуальные жертвы!
– Сколько раз, говоришь, тебя насиловали?
– Шесть! – гордо ответила Лора. – Но это – не считая нахалов вроде тебя, которые полагают, что если им просто говорят «нет», а не бьют коленом между ног, то это кокетливая форма приглашения. Но теперь – всё!
Она хищно оскалилась и, ухватив Тенгиза за горло, окунула его в воду.
– Теперь – все! – повторила она, когда ее друг, отплевываясь и кашляя, оторвал пальчики девушки от своего горла. – Теперь я застрелю всякого негодяя, который на меня полезет!
– Ну коли так, то я пошел спать, – решительно заявил Тенгиз и взялся за край ванны.
– Ладно, – милостиво произнесла Лора. – Я разрешаю тебе овладеть мною еще раз, если ты настаиваешь!
– Разве я посмел бы? Вдруг ты меня убьешь? Нет, я спасаюсь бегством!
– Нет уж, ты попался! Ладно, так и быть: мы умрем вместе! – пообещала Лора. – Божественной смертью!
Глава шестая Смерть на пустынном пляже
Было около восьми часов утра, когда Тенгиз и Лора вышли на набережную. Такси брать не стали. Торопиться было некуда. Солнце только-только взошло, и потому было относительно прохладно: по асфальту можно было пройти босиком, не рискуя обжечь пятки.
Несмотря на ранний час (а скорее всего, именно поэтому), людей на набережной было довольно много. Причем по крайней мере на четверть это были туристы. Впрочем, и место было туристическое: слева от променада тянулась череда разнокалиберных отелей. Взошедшее солнце взблескивало на стекле и металле, отражалось от синих плоскостей бассейнов.
От полосы пляжей тротуар был отделен метровым парапетом и линией пальм, посаженных так, чтобы тень крон укрывала гуляющих даже в полдень.
С другой стороны тротуара неторопливым потоком двигались машины.
На Лоре была голубая короткая майка с алыми солнечными кругами на груди и спине, символические шорты и широкополая соломенная шляпа. Взгляды идущих навстречу мужчин тянулись к ней, как липкие паутинки. Тенгизу это льстило. Совсем чуть-чуть. Сам он был одет в белые капри, свободную рубаху без рукавов, а на голове – замечательная шапочка с длинным козырьком. Замечательность шапочки состояла в том, что внутри у нее была натянутая на специальный каркас теплонепроницаемая прокладка. Стоила вся эта конструкция аж пятьдесят баксов, а защищала макушку от солнца не лучше, чем соломенная шляпа Лоры. Правда, шапочка была гораздо меньше.
Трое солдат с небрежно закинутыми за спину автоматами развинченной походкой проследовали по набережной. Толпа уважительно расступалась перед ними.
60 
