Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
48 
– Ты солгал мне!
Второй раз за последние десять лет однорукий атаман испытал настоящий ужас. Первый был там, в притоне, когда светлорожденный швырнул ему под ноги дымящееся сердце Смерть-Бочки.
– Да нет же, нет! – Он отступил настолько, насколько позволяла крыша павильона.– Так никогда не делали!
– Ты же сказал, что узнаёшь все раньше, чем сами монахи! – очень тихим и очень страшным голосом произнес Данил.
– Еще неизвестно…– начал Сожри-Всё и осекся. Толстый монах натягивал лук.
– Данил! – услышала Ниминоа хриплый крик Руджа. И тут что-то с такой силой ударило кормчего, что их связанные тела качнулись. Девушка ощутила болезненный укол в правую грудь, подняла голову и увидела треугольный стальной наконечник, высунувшийся из живота Руджа и упершийся в ее грудь пониже соска. Хищное жало, разорвавшее изнутри кожу Руджа.
Рудж забился так, словно невероятным усилием хотел разорвать путы, кровь струей хлынула у него изо рта.
– Рудж! – закричала Ниминоа.– Рудж!
Толстый монах, Отец-Наставник Крун, целился долго.
– Поднимай людей,– так же тихо проговорил Данил.– Живо!
– Они нас перебьют,– сказал Сожри-Всё.– Здесь монахи и не меньше двух сотен солдат. Нас просто перережут. Без пользы.
Крун наконец спустил тетиву. Данил вздохнул с облегчением – стрела прошла очень далеко от цели. Если они все такие лучники… И тут он увидел второго стрелка. И узнал его.
– Поднимай людей! Живо! – в ярости закричал он, вскакивая на ноги и выхватив меч.
Сожри-Всё тоже вскочил на ноги и пронзительно засвистел.
И в этот миг стрела ударила в спину Руджа.
Данил содрогнулся, будто пронзили его самого. Он закричал. И прыгнул с крыши павильона прямо на головы солдат.
– Добрый выстрел, брат! – искренне похвалил Треос.
– А-а-а! – Дорманож разочарованно махнул рукой.– Лет десять назад я проткнул бы обоих! Красиво, верно? Одна смертельная стрела… Э, взгляни! Что там за беспорядок?
Двоих он свалил, едва коснулся земли. Еще четверо пали, потому что оказались проворней прочих. Стремительный, как пард, Данил промчал пятьдесят шагов, отделявших от виселицы, снес голову одному из палачей, не успевшему удрать, подпрыгнул, перерубив веревку, подхватил тела Руджа и Ниминоа, не удержался на ногах, упав на колено, но кормчего и девушку от удара уберег.
Тем временем головорезы в черных повязках разом устремились сквозь толпу. Вопли сбитых с ног горожан смешались с яростным визгом черноповязочников. Разорванная Данилом цепь солдат рассыпалась окончательно. Бойцы Сожри-Всё рванули к виселицам, а толпа кариомерцев хлынула на площадь. Уцелевшие солдаты кружились в ней, как щепки в потоке. Шеренги копейщиков на другой стороне площади стояли в бездействии. Один из столбов виселицы повалился наземь, вывороченный из гнезда. Яростные и жалобные вопли слились в один неумолкающий рев.
– Во имя Величайшего! – взревел Дорманож.– Что там происходит?
И узнал Данила. Еще бы! Он ждал северянина. Знал, что тот сунется в капкан.
Имперец прыгнул с крыши. Солдаты, пытавшиеся его остановить, падали, словно трава, срезанная косой. Но когда на помощь северянину устремились «черные повязки», Брат-Хранитель заскрипел зубами от ярости. Сколько раз он говорил Наисвятейшему, что следует вырезать эту сволочь, пока она, как паскудный пес, не вцепилась в сапог хозяина.
– Ко мне, ко мне, воины, в круг, в круг! – истошно завопил Крун. Отец-Наставник испугался за свою драгоценную особу.
Глаза Дорманожа сузились. Вонзив каблуки в бока парда, он бросил зверя влево и с маху опустил хлыст на жирный загривок.
– Заткнись!!!
Крун замолк, расширенными от ужаса глазами глядел на риганца.
Но Дорманож уже забыл о нем.
– Треос!
Брат-Хранитель Кариомера тут же оказался рядом. Дорманож приподнялся на стременах. Почти три десятка монахов-воинов в полном вооружении ждали только команды.
Дорманож обнажил меч, пожалев о том, что не взял копье. Он не думал, что ловушка сработает так лихо.
– Братья! – воскликнул он.– За мной! Марш!
И погнал парда к виселицам. И воины Братства, сомкнувшись, поскакали за ним.
Сожри-Всё возник рядом с Данилом. С ним – полдюжины здоровенных парней.
– Быстро, быстро! – заорал однорукий.– Взяли и понесли!
Черноповязочники вскинули на плечи связанных Руджа и Ниминоа. Как бревно.
– Режь веревки! – крикнул Данил.
– Потом! Туда гляди! Туда! – Сожри-Всё махнул рукой.
48 
