95 
Виг не успел ответить.
– Достойнейший!
На лестнице стоял начальник караула.
– В чем дело? – недовольно спросил капитан-комендант.
Сотник вытянулся, приложил ладонь ко лбу в знак скорби.
– Достойнейший… По зеркальной связи… передали…– Сотник задохнулся, закашлялся.
– Умер Владыка Тилод,– сказал Турфанг.– Мы уже знаем.
– Значит, это правда,– мрачно сказал Виг.– Ну, светлорожденный Данил, что ты еще скажешь?
– Я спросил, сколько у тебя людей?
Виг бросил взгляд на Турфанга, тот кивнул.
– Тысяча,– ответил командующий.
– Проклятие,– странный северянин всерьез огорчился.– И это все… командующий?
– Этого хватает, чтобы держать хуридитов на поводке,– отрезал Виг.
– Но не хватит, чтобы взять их на поводок по ту сторону гор! – не менее сердито заявил Данил.
Воины внесли тело Владыки Конга в алтарную храма Калы и уложили согласно обычаю на пол у изваяния богини. Эйрис жестом велела им уйти. Верховный жрец Калы осведомился, желает ли властительница, чтобы он приступил к обряду немедленно.
– Нет,– ответила Эйрис, и жрец с поклоном удалился.
Черная Эйрис осталась одна. Черная Эйрис не смотрела на мертвое лицо мужа, она смотрела на черное лицо богини смерти.
– Ты была милостива к нам, Кала,– прошептала она.– Благодарю тебя, позволившую нам столько лет быть вместе…
Эйрис знала: не многим из женщин досталось столько счастья, сколько ей. Потому что Судьба соединила ее с лучшим из мужчин. Навсегда. Ради него Эйрис оставила свой Народ, ради него сменила сладость и остроту юга на безмятежность благословенного Конга. Теперь Эйрис могла бы вернуться домой. Могла остаться в Ангтьяне и править Конгом. Конгаи не любили ее так, как Тилода Зодчего. Но, безусловно, никто: ни народ, ни наделенные властью – не стали бы возражать. Из уважения к Тилоду. Однако Эйрис не собиралась повелевать Конгом. Без Тилода эта страна стала ей безразлична. И к Народу она тоже не вернется…
– Благодарю тебя, Кала…– Эйрис, опустившись на колени, поцеловала холодные губы Тилода.– Благодарю тебя и надеюсь, что ты позволишь нам быть вместе.
Черная Охотница поклонилась Черной Богине, легла на пол рядом с телом мужа, вытянулась, закрыла глаза и остановила сердце.
Тропа была узкой, и пардам приходилось идти бок о бок. Зверь Данила время от времени недовольно рычал: слева, в шаге от него пропасть в сто локтей, береговой обрыв. Справа поднимался почти отвесный склон, густо заросший ползуном и синей свежей травой. Еще на двести локтей выше начинался лес.
Тропу проложили для патрулей стражи. С нее вся береговая линия – как на ладони. И зеленая гладь моря Зур. И вражеские корабли, если они вдруг рискнут приблизиться к берегам Конга. Но сейчас в пределах видимости – ни одного боевого корабля. Пара рыбачьих лодок, вот и все.
– Хочешь, спустимся вниз? – предложил Данил.– У меня есть веревка. Посмотри, какой белый песок там, внизу.
Ниминоа покачала головой.
– Ними, неужели ты боишься? – удивился светлорожденный. Он не ожидал отказа.– Не бойся. Ты просто обнимешь меня – и через минуту будешь внизу.
– А наверх? – улыбнулась девушка.– Тоже минута?
– Дольше,– Данил улыбнулся.– Три. Спустимся?
– Нет.
– Ними! Пожалуйста! Это же море! Море! Как можно смотреть на него – и не потрогать!
«Как мальчишка! – подумала девушка.– Совсем как мальчишка!» Это было – как теплое дыхание у самого сердца.
– Я поучу тебя плавать,– не сдавался Данил.– Мой отец будет смеяться, если узнает, что моя невеста не умеет держаться на воде.
Ниминоа покачала головой.
«Величайший, пусть это будет единственный мой недостаток в глазах твоего отца!» – подумала девушка.
– Поцелуй меня.
– Что?
– Поцелуй меня, Данил! – Голос Ниминоа дрогнул – она увидела, как потемнели глаза ее спутника.
Но это был не гнев. Пард светлорожденного, повинуясь коленям всадника, прыгнул вперед и резко остановился, преградив дорогу зверю Ниминоа. Тот недовольно заворчал. Данил соскочил на землю, отстегнул поясной ремень Ниминоа, легко, как ребенка, вынул из седла и поставил рядом с собой.
– Ними, прости меня! Я должен был сказать это намного раньше!
– Что? – чуть слышно выдохнула девушка, не осмеливаясь поднять глаза на светлорожденного.
– Ними… Я люблю тебя!
II
– Всесильные боги,– прошептал Дракон Севера.– Почему вы не взяли мою жизнь?
Дракон Севера Ганг чувствовал себя старым, слишком старым для того, чтобы драться за власть. Хуже того, Ганг отлично знал, что его соперник, не менее старый, попытается вырвать ее у кого бы то ни было. А это значило: Юг задавит Север. Если бы Эйрис пожила еще немного. Он, Ганг, поддержал бы жену Тилода Зодчего, и вдвоем они пресекли бы амбиции Керанраона. Теперь же соперничество Юга и Севера может перейти в гражданскую войну. А он, Ганг, слишком стар, чтобы пережить еще одну гражданскую войну.
95 
