Кэтрин смерила лорда Рамзи оскорбленным взглядом:
— Однако это не мне приходится перешивать брюки.
— Вы едва держитесь на ногах от недоедания. — Лео сердито сдвинул брови. — Что с вами такое? Почему вы отказываетесь есть?
— Рамзи, — одернул шурина Меррипен, решив, что Лео явно перешел границу допустимого.
Вскочив со стула, Кэтрин обожгла Лео яростным взглядом:
— Вы грубиян и лицемер, кто дал вам право обсуждать мою внешность так… так… — Она запнулась, не находя слов. — Мать вашу! — Кэтрин опрометью выбежала из гостиной, гневно шурша юбками.
Меррипен и Уин изумленно переглянулись, раскрыв рты.
— Где вы набрались таких слов? — воскликнул Лео, догоняя девушку.
— От вас, — свирепо бросила Кэтрин через плечо.
— Вы хоть знаете, что они означают?
— Нет, и знать не хочу. Держитесь от меня подальше!
Кэтрин летела вперед, и Лео, поспевая за ней, вдруг поймал себя на мысли, что все последнее время ему мучительно не хватало споров с ней, ее общества.
Выскользнув во двор, Кэтрин побежала вдоль дома и вскоре достигла огорода. В воздухе разливался пряный аромат согретых солнцем трав.
— Маркс, — проворчал Лео, начиная терять терпение, — я могу долго гоняться за вами по грядкам с петрушкой, если вам так хочется, но с тем же успехом мы могли бы остановиться и все обсудить прямо сейчас. Резко повернувшись, Кэтрин смерила Лео колючим взглядом, щеки ее пылали, словно алые флаги.
— Нам нечего обсуждать. За последний месяц вы и словом со мной не перемолвились, а теперь позволяете себе оскорбительные замечания в мой адрес…
— Я не хотел вас обидеть. Я лишь сказал…
— Вы жалкий тупица, я вовсе не тощая! Выходит, вы даже за человека меня не считаете, если смеете обращаться со мной с таким пренебрежением? Вы самый…
— Простите меня. — Кэтрин умолкла, тяжело дыша. — Мне не следовало говорить с вами в подобном тоне, — угрюмо признал Лео. — Я не просто вижу в вас человека, меня беспокоит ваше здоровье. Меня привел бы в ярость любой, кто дурно с вами обошелся бы, но так уж случилось, что этот «кто-то» вы сами. Вы совсем не заботитесь о себе.
— Вы тоже. — Лео открыл было рот, чтобы возразить, но не нашелся с ответом и промолчал, сжав губы. — Каждый день вы изнуряете себя работой, — продолжала Кэтрин. — Вы потеряли в весе не меньше семи фунтов.
— На новых фермах нужно наладить системы орошения. Я один способен справиться с этой работой.
— Но вам не обязательно самому копать канавы и ворочать камни.
— Нет, обязательно.
— Почему?
Лео смерил Кэтрин испытующим взглядом, раздумывая, сказать ли ей правду, и решил быть откровенным:
— Потому что работать до изнеможения — единственный способ удержаться от того, чтобы не явиться к вам ночью и не попытаться вас соблазнить.
Глаза Кэтрин изумленно округлились. Она беззвучно открыла и закрыла рот, так же как Лео чуть раньше.
Ее растерянное лицо казалось до того забавным, что Лео невольно улыбнулся, хотя в нем уже закипал гнев. К чему отрицать, больше всего на свете ему хотелось разговаривать с ней, просто быть рядом. Это вздорное, сварливое, упрямое, восхитительное создание… ничуть не похожее на его бывших любовниц, занимало все его мысли. Хотя временами, как сейчас, например, соблазна в ней было не больше, чем в диком ежике.
Но эта несносная особа бросала ему вызов, предлагая сразиться на равных, на что не осмеливалась ни одна женщина до нее. И Лео жаждал заполучить ее вопреки всем доводам рассудка.
— Вам не удалось бы соблазнить меня, — раздраженно возразила Кэтрин.
Они замерли, взгляды их скрестились.
— Вы станете отрицать, что нас тянет друг к другу? — чужим, хриплым голосом произнес Лео. По телу Кэтрин пробежала дрожь, но в следующее мгновение девушка решительно вздернула подбородок.
— Я не верю, что физическое ощущение способно подчинить себе рассудок, — отчеканила Кэтрин. — Человеком управляет разум.
Лео не смог сдержать усмешку.
— Господи, Маркс, вы явно никогда не занимались любовью, иначе вы знали бы, что человеком управляет отнюдь не разум, а совсем другая часть тела. На самом деле в подобных обстоятельствах мозги вовсе отказывают.
— Охотно верю, что с мужчинами так и происходит.
— Женский разум столь же примитивен, как и мужской, особенно когда дело касается физического влечения.
— Не сомневаюсь, вам нравится так думать.