Последние отзывы

  39  

— Глядя на них, все становится ясно, — тихо пробормотала Харли.

На зал обрушился ураганный шквал звуков. Почти вся женская половина сорвалась со своих мест и ринулась к эстраде. Застыв в немом восторге, они с обожанием взирали на беснующихся музыкантов.

— Что скажешь про этих ребят? — спросил Дункан, когда вокалист «Мясорубки» закончил первую песню.

— Круто, шумно, — других слов Харли не смогла подобрать. — Какой смысл сочинять стихи на такую музыку, если слушатели не могут разобрать ни единого слова.

— Уж очень ты консервативна, — заклеймил ее Дункан и рассмеялся.

Потом они слушали музыку, говорили о любимых группах, исполнителях, песнях, и их вкусы, как ни странно, во многом совпадали. Харли почувствовала себя необычайно раскрепощенной, поскольку впервые за долгие годы она не боялась, что ее прервут на полуслове и скажут, что она несет какую-то чушь. Именно таким образом Бойд вел с ней разговоры на музыкальные темы. А мать? Та просто уходила в другую комнату, когда Харли начинала восторженно говорить о роке.

Дункан всячески пытался отвлечь Харли от мысли о том, что она его пленница, и на какое-то время ему это удалось. Их разговор был прерван бурными рукоплесканиями, криками и свистом, которыми посетители проводили со сцены лихих ребят из «Мясорубки».

На эстраде появился невысокий мужчина лет пятидесяти или чуть меньше, в ослепительно белой рубашке. У него были напомаженные, огромные черные усы, заметный животик, который он старательно втягивал, и абсолютно лысая голова, которая ослепительно сияла под лучами юпитеров. Прохаживаясь по сцене и волоча за собой шнур микрофона, он обратился к залу:

— Леди и джентльмены, завтра у вас последняя возможность повеселиться от души и стать участниками нашего шоу, которое продолжалось всю неделю. Завтра заключительный вечер этого замечательного праздника. Любая группа, дуэт и просто исполнитель могут выйти на эту сцену и в течение десяти минут показать нам, на что они способны. Большинство заявок уже подано, но вы еще можете успеть стать участниками завтрашнего шоу. Желающие найдут меня в нашем баре.

Притихшая Харли проводила его глазами, когда он уходил со сцены.

— Харли, о чем ты задумалась? — спросил Дункан, заметив, что она замолчала. — Харли, очнись.

— Больше всего на свете мне хочется выступить перед слушателями, которые смогли бы оценить меня как рок-певицу, — торопливо заговорила она. — Я хотела бы проверить себя.

— Харли…

— Бойд твердит, что у меня ничего не получится. Говорит, если я сменю стиль в музыке, то растеряю всех поклонников Джейн Миллер и потеряю все, чего достигла за это время.

— Харли… — он безуспешно пытался вставить хоть одно слово.

— Дункан, я должна это знать! — горячо сказала она. — Я должна знать, прав Бойд или нет. А что, если он прав, и я ничего собой не представляю как рок-певица, и все эти годы мечтала о невозможном, и что мне это не под силу? Может, мне действительно надо забыть о роке, выкинуть эту блажь из головы. Я должна это выяснить, Дункан.

Он уперся локтями в стол и опустил голову на руки.

— Ты даже не представляешь, о чем просишь меня! Отец с меня живого шкуру сдерет, а потом вышвырнет из агентства. А что касается твоего распрекрасного менеджера, то…

— Я тебя прошу только об одном — дай мне еще один день. Ну что такое один день? Ничего страшного не случится, если завтра вечером мы вернемся сюда. Это судьба, Дункан. Я не могу упустить такой шанс, я должна участвовать в завтрашнем шоу. Уж не думаешь ли ты, что судьбу можно обмануть?

— Харли, прекрати! — Дункан решительно остановил бурный поток ее красноречия.

— Ты не представляешь, что для меня значит участие в этом шоу! — Она не сводила с него умоляющего взгляда.

— Ошибаешься, — тихо ответил Дункан, — я тебя прекрасно понимаю.

Харли поняла, что наступил решающий момент или удастся его уговорить сейчас, или никогда.

— Если бы ты меня попросил о каких-то лишних сутках, то я бы пошла тебе навстречу.

— Я знаю, — он повернул голову и уставился на сцену, которую вновь заняли латиноамериканские музыканты.

Затем он посмотрел на Харли таким затравленным взглядом, что ей даже стало жаль его. Но поскольку отступать было уже поздно, Харли продолжила:

— Дункан, не ты ли мне говорил, что жизнью надо наслаждаться, радоваться ей и не упускать своего шанса, а?

— Будь ты неладна, Харли Джейн Миллер! — со стоном проговорил Дункан, откинувшись на стуле.

  39