8 
Маркиз был намерен разузнать все о монастыре Страстей Господних.
В прошлом ему приходилось слышать о том, что монастыри охотно принимали женщин, обладавших приличным состоянием.
Правда, так было принято скорее у католиков – они с детства обучались в монастырских школах.
Многие женщины уходили в монастырь еще и из-за несчастной любви. Отчаявшись в земном чувстве, они были готовы полностью посвятить себя Богу.
Яхта с гордым названием «Единорог» уходила из гавани Фолькстоун, и маркиз подумал, что это плавание по крайней мере отвлечет его от мыслей о Жасмин.
Он давно не выходил в море и теперь был рад представившемуся случаю: погода была теплой и солнечной, а море спокойным. Рейберн приучил команду быть в любую минуту готовой к отплытию: это дисциплинировало ее. И теперь он порадовался своей предусмотрительности.
Капитан был рад приветствовать хозяина на борту надраенной до блеска яхты:
– Мы надеялись, милорд, что вы изволите опробовать новый мотор, – сказал он.
– Я был занят, – ответил маркиз, – но теперь мне необходимо быть в Фелмуте завтра вечером, в крайнем случае в четверг утром.
– Будет исполнено, милорд, – ответил капитан. – Вы не поверите, как быстро может идти «Единорог».
Маркиз пожалел, что с ним нет Гарри. Он никому не хотел объяснять истинную причину своего внезапного отъезда: посещение никому не известной монахини вызвало бы кучу ненужных сплетен. Гарри своим присутствием создал бы видимость обычной увеселительной прогулки.
Перед отплытием он написал Гарри записку, в которой объяснил, что ему необходимо увидеть дочь полковника Лэнгли, свою подопечную.
«Я буду отсутствовать дня два-три, – писал он. – Мне необходимо уладить дела, связанные с ее наследством».
Он просил также, чтобы Гарри продолжал готовиться к званому обеду в Дубовом замке.
Маркиз был уверен, что Гарри заинтересуется, какие же дела заставили маркиза уехать столь срочно, но решил, что по возвращении в Лондон у них будет возможность обо всем поговорить.
Яхта скользила параллельно берегу, и маркизу казалось, что она увозит его от сетей, расставленных Жасмин.
Однако он понимал, что она попытается настоять на факте своей беременности и привлечет некоторых друзей, а те подтвердят, что их часто видели вместе в последнее время. Ему вряд ли удастся опровергнуть эти разговоры.
Сейчас, обдумывая все случившееся, он приходил к выводу; что Жасмин была полна железной решимости в тех случаях, когда ей необходимо было добиться своего.
Он вспомнил, что Жасмин всегда сама назначала их встречи.
Ослепленный ее красотой, он был готов на все, лишь бы иметь возможность провести с ней время наедине.
Он вдруг подумал о том, что чаще сам служил предметом охоты, чем предпринимал попытки покорить кого-то.
Невероятно, но женщине всегда удавалось запустить в него свои коготки прежде, чем он успевал узнать ее имя.
Это было довольно странно, ведь маркиз обладал сильным характером.
Однако он вынужден был признать, что перед красивой женщиной он всегда таял. Красавицы могли вить из него веревки.
«Будь я проклят, если позволю подобному повториться!» – говорил он себе.
Но тут же он подумал, что женщины и лошади были смыслом его жизни.
К вечеру море стало неспокойным, поэтому, насладившись великолепным ужином, приготовленным одним из его личных поваров, Рейберн отправился в свою каюту.
Он с особой тщательностью относился к меблировке своей яхты. Вся обстановка, включая матрац его кровати, была изготовлена по особому заказу. И теперь, ложась спать, он мог быть уверен, что качка не доставит ему никакого беспокойства.
Рейберн терпеть не мог неудобств.
К середине следующего дня впереди показался берег Корнуэлла, так что к вечеру судно уже входило в бухту Фелмут.
За ужином маркиз поблагодарил капитана за успешное плавание. Затем он попросил первого помощника капитана, человека способного и энергичного, сойти на берег и нанять самых быстрых лошадей и самый лучший экипаж, который только можно было достать.
Еще не подошло время завтрака, как маркизу доложили, что экипаж, хотя и несколько старомодный, но весьма надежный, стоит готовый к отъезду.
– Прекрасно! – одобрил маркиз и добавил, обращаясь к первому помощнику:
– Говорят, Винтон, что вы прекрасный стрелок.
– Был когда-то, милорд, – ответил моряк. – Я служил в королевском флоте, но с тех пор не держал в руках ни пистолета, ни ружья.
8 
