Особенно,... 
70 
– Конечно же, люблю, – ответила леди Клементина тихим и нетвердым голосом.
– Вот если бы у нас были флаги! Мы бы стали размахивать ими, когда бы увидели, что папа подъехал к дому! – неожиданно сказала Люси. – Мы бы выставили их в окнах, правда, бабушка? От этого наш дом стал бы таким веселым и нарядным.
– Я думаю, твой папа и без флагов поймет, как ты рада его видеть, – сухо заметила леди Клементина и резко добавила: – Ну а сейчас беги, гуляй! Не досаждай мне! Слушай, что тебе говорит мисс Уэйс. И больше не приходи сюда, пока тебе не позволят этого сделать.
– Хорошо, бабушка, – сказала Люси, совершенно не сконфузившись.
К тому времени как Сильвия вышла из комнаты, девочка уже подбежала к лестнице и собиралась съехать вниз по перилам. Сильвия взяла ее за руку и повела в детскую, но она снова сбежала и, проскользнув на третий этаж, стала болтать с Пурвис.
– Прошу прощения, мисс Пурвис, – подходя к ним, извинилась Сильвия. – Люси совсем не слушается меня сегодня. Она так возбуждена, что никак не угомонится и бегает по всему дому. По-моему, она уже всем порядком надоела, так что я ее забираю на улицу, пока там не начался дождь.
– Да она мне совсем не мешает, мисс Уэйс. Она любит рассматривать пуговицы в моих коробках. Я не знаю ни одного ребенка, которому бы это не нравилось. Вот, возьми, Люси. – Пурвис протянула ей большую жестяную коробку, полную пуговиц всех сортов и размеров.
Люси уселась на пол и, высыпав пуговицы из коробки, начала складывать их в замысловатые узоры. Пурвис посмотрела на нее с улыбкой. Вообще-то она не любила детей, но, как догадалась Сильвия, ей было приятно оттого, что она может чем-то увлечь девочку, в то время когда другим это не удается.
– Она так взволнована, что приезжает отец, – объяснила Сильвия.
Пурвис фыркнула:
– Вот уж сплошная суета! Но на него это очень похоже: даже не удосужился сообщить о своем возвращении заранее! Утром присылает письмо, а днем уже собирается явиться. Да еще хочет, чтобы каждая комната в доме была готова к его приезду. Когда ее милость сообщила мне об этом, я сказала, что так поступать непорядочно, особенно по отношению к ней. Но вы же, конечно, знаете, как она трясется над своим сыночком, считает его самим совершенством. Вот только непонятно почему?
– Думаю, что все матери одинаково относятся к своим сыновьям, – заметила Сильвия.
– Далеко не так, – резко сказала Пурвис. – Ее светлость просто не надышится на сэра Роберта; это какая-то ненормальная любовь, скажу я вам, особенно если учесть то, как он к ней относится.
– Что вы имеете в виду? – спросила Сильвия.
Она понимала, что вообще-то ей следовало уйти, забрав с собою Люси, а не слушать всякие сплетни из уст Пурвис, к которой она всегда испытывала неприязнь. Но в доме было так мало людей, от которых Сильвия могла хоть что-то узнать о сэре Роберте. И сейчас она почувствовала, что должна остаться и выслушать служанку.
– Вы спрашиваете у меня, что я имею в виду? – произнесла Пурвис. – Я вам скажу. Посмотрите только, что он вытворяет. А леди Клементина, несмотря на это, готова отдать за него свою жизнь. Она только о нем и думает. О нем и о доме, потому что этот дом – его. И даже если все кругом полетит в тартарары, ее это будет мало волновать, лишь бы только, у ее сыночка все было в порядке. А что, скажите на милость, она за это получает? Больше пинков, чем благодарности. Скажу вам по секрету, я как-то слышала, как жестоко он разговаривает с ней, знаете, таким мерзким саркастическим тоном, который ранит сердце пострашнее, чем острый нож. Какую-нибудь другую женщину это бы сломало, но ее милость его еще и защищает. Может, она и старая, но в ней сил еще много. А когда он уезжает, для нее это просто испытание! Я сама видела, как она часами лежит, не произнося ни слова, и мрачно глядит в потолок.
Но как-то раз, она все же обратилась ко мне. «Пурвис, – сказала она, – никогда никого не люби всем сердцем и душой. Если так полюбишь – то пропадешь». А когда я спросила ее, что она имеет в виду, она, конечно же, не сказала. Но я прекрасно поняла, о ком она говорила – о сэре Роберте! Мужчины все одинаковы! Возьмут то, что им отдадут, и даже спасибо за это не скажут.
– Но мне кажется, что сэр Роберт любит свою мать, – попыталась возразить Сильвия, чувствуя необходимость хоть что-то сказать в защиту своего хозяина.
Пурвис хмыкнула, затем, повернув голову, через плечо посмотрела на Люси, увлеченно игравшую на полу, и, понизив голос, сказала:
70 
