75 
Оксанка предложила посидеть в ее комнате, глотнуть чего-нибудь тонизирующего, скажем, французского коньяка напополам с пепси-колой, но Дашка решительно отказалась, мол, после этого дурного дискотечного музона у нее башка раскалывается на части. Запершись в гостевой спальне, она разобрала постель, переоделась в пижаму и потушила свет. Из ее окна видно противоположное крыло особняка, где находится кабинет Захарова. Плотные гардины задернуты, только через узкую щелочку между занавесками пробивается полоска света.
Дашка, оседлав стул, таращилась в окна до тех пор, пока не замучила зевота, а голова не начала клониться на бок. Тогда она легла в постель, мысленно готовясь к худшему: жучок найдут, потом проверят ее машину. И те два увальня, что охраняют ворота, ворвутся сюда среди ночи и устроят ей кровавую баню. Дашка дважды поднималась из кровати, выглядывала в окно. Свет в кабинете Захарова погас в половине третьего ночи. Значит, все обошлось.
* * *
Убедившись, что вокруг ни души, Дашка села за руль и через двести метров свернула на узкую лесную дорогу, которая вела к заброшенной трансформаторной подстанции. Проехав по лесу пару километров, она остановила "Хонду" у бетонной будки без окон. На железной двери проржавевшая табличка: рисунок человеческого черепа, прошитого красной молнией, а внизу надпись – "Осторожно. Высокое напряжение".
Чтобы подышать свежим воздухом, Дашка распахнула дверцу, немного сдвинула назад сиденье и вытащила из хитрой магнитолы кассету с записями разговоров, которые Захаров вел в своем кабинете последние тридцать часов. Из бардачка она достала диктофон, наушники и переходник. Положила на переднее пассажирское сиденье портативный компьютер, подсоединила к нему диктофон и надела наушники. Решив начать прослушивание кассеты с конца, отмотала пленку и нажала кнопку "пуск".
Голос Захарова казался таким близким и четким, будто Оксанкин папаша сидел в салоне автомобиля.
– Мне твоя Даша активно не нравится, – говорил Леонид Иванович. – Этой девчонке палец в рот не клади. Откусит.
– А ты ей собирался положить в рот палец? – Оксанка разговаривала с отцом тем же тоном, каким накануне вечером разговаривала с его охранниками. – Интересная идея.
– Не юродствуй, мы не в рыночном балагане. И не цепляйся к словам, – Захаров говорил отрывисто. – Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. У этой Дашки родной брат на зоне.
– И что с того?
– А то, что ее брат – урка. А она его родная сестра. Я навел справки об этой девчонке – из близкой родни у нее только дядька. Тоже какой-то проходимец.
– Это еще почему?
– Ну, суди сама: человек держит на трассе сомнительную забегаловку. Торгует котлетами. Этот мелкий лоточник, он что, гигант мысли?
– А все окружающие должны быть непременно гигантами мысли? – Оксанка, кажется, завелась не на шутку. – Вроде тебя, да? Дядя Миша заменил Дашке родного отца, когда ее родители погибли. И этим все сказано. А чем он там торгует, французскими духами или котлетами, не имеет значения.
– Брось эту гнилую демагогию. Не подменяй одно понятие другим. Ты хоть понимаешь разницу между собой и этой Дашкой? Ты из прекрасной семьи. Твой отец... Я видный бизнесмен, с именем которого... Тьфу, объяснять неохота. Ты сама все знаешь. Мать... Ну, про нее и говорить нечего. Достойная женщина. У тебя блестящее будущее. Сначала заверши образование. А потом делай то, что считаешь нужным. Открывай бизнес, занимайся творчеством, музицируй. А Дашку, если уж она так дорога твоему сердцу, наймешь кухаркой. Или поломойкой!
В конце своего спича Захаров вышел из себя и перешел на крик.
– Спасибо, я обязательно прислушаюсь к твоим дельным советам, – ответила Оксанка. – А теперь объясни, что происходит? Почему меня посадили под домашний арест? Почему мне не разрешают отлучаться за пределы поселка? И вокруг полно твоих громил с пушками? Только вчера эти амбалы сказали, чтобы я не выезжала отсюда в вечернее время. А теперь и днем ворота закрыли.
– Есть вещи, которые тебе знать пока рано, – судя по голосу, Захаров успокоился и взял себя в руки. – Но я должен быть с тобой откровенным, потому что ты моя дочь. У меня серьезные разногласия с партнером, с Сашкой Зобиным. Он считает, что я не даю ему заниматься бизнесом. Хочет, чтобы я получил отступного – сущие копейки, и вышел из дела. Он – неуправляемый человек, просто психопат. Клинический случай. Поэтому я принял некоторые меры предосторожности.
75 
