76 
***
В это самое время хлебный фургон въехал на территорию жилой зоны и встал возле кухни под разгрузку. Водитель Карен Мурзаян выбрался из кабины, пряча под полой куртки резиновую двухлитровую грелку, наполненною самогоном. Пока зеки рабочие кухни, разгружали хлеб и закидывали в фургон пустые поддоны, Мурзаян, отвлекая внимание бригадира, отвел его за угол столовки и, показав трехлитровую резиновую грелку, в которой что-то булькало. Сказал, что привез на продажу первач и три «индюшки», двухсотграммовые пачки индийского чая со слоном. Бригадир, поторговавшись, побежал в подсобку, где прятал деньги. Заперев дверь изнутри, оторвал от стены плинтус, державшийся на одном гвозде и честном слове, вытащил обрезок половой доски, запустив руку в тайник, извлек оттуда пакетик с деньгами. Сидя на полу, отсчитал несколько купюр. Оставшиеся деньги убрал на место, приладив доску и плинтус, вернулся к Мурзаяну, взял товар. Пряча покупки под полой бушлата, снова поспешил в подсобку.
К тому времени Барбер успел незаметно перебраться в фургон, спрятался за хлебными поддонами. Водитель закрыл задние дверцы, сел за руль и поехал к другим воротам, ведущим на производственную зону. У склада готовой продукции топтался мастер производственного обучения Алексей Васильевич Дикун. Он не стал звать зеков из столярного цеха, чтобы те помогли загрузить в «ЗИЛ» несколько кухонных шкафчиков-пеналов, пяток разобранных кухонных столов, табуретки и другую мелочь. Вдвоем с Мурзаяном, стали перетаскивать это добро в фургон.
Барбер вылез из-за поддонов, сжав плечи, залег в «пенал» и закрыл дверцу. Темнота, дышится трудно. В эту минуту он почувствовал, что лежит вовсе не в шкафчике, а в гробу на дне могилы, и уже через минуту глубокую яму закидают землей. Но Барбер отогнал дурные мысли, сказав себе, что за последние годы свобода не была так близка, как сейчас. Поверх первого «пенала» положили еще четыре точно таких же шкафчика. Барбер слышал, как захлопнулись двери фургона, лязгнула задвижка, машина тронулась с места, но уже через пару минут остановилась в «шлюзе» у контрольно-пропускного пункта. Барбер слышал обрывки разговора солдат срочников, охранявших КПП и досматривающих транспорт, и простуженный баритон водителя Мурзаяна.
Солдаты при помощи зеркальца, приделанного к длинной палке, осмотрели днище грузовика и велели открыть двери фургона. Мурзаян был вынужден подчиниться. Барбер, лежа на дне шкафчика, слышал, как кто-то из солдат, пыхтя, забирается в кузов, гремит наваленными поддонами, ножками кухонных столов. «Снимайте верхний шкаф, тот, что в углу, – сказал солдат. – Посмотрим, что там у вас». Тут, как и было задумано, в дело вступил мастер производственного обучения Дикун. Он, хлопнув дверцей, вылез из кабины и что-то сердито прокричал. До Барбера донеслись слова: «Заказчик ждать не будет, пока мы тут… Мебель – те же деньги… Без порток останемся…» А дальше по матери. Солдат спрыгнул на землю, дверцы закрылись, снова лязгнула задвижка.
Вдалеке послышался шум мотора и лязг цепей, приводивших в движение створки лагерных ворот, которые начали медленно раздвигаться. «ЗИЛ» качнулся, медленно тронулся с места, миновал шлюз, проехал вдоль поселка. Барбер облегченно вздохнул. Пронесло. Главная опасность позади. Но уже через пять минут он понял, что не доедет живым до места, задохнется в тесном узком «пенале», потому что дышится в нем труднее, чем в пластиковом мешке для трупов. Дикун забыл или не захотел просверлить отверстия в боковых стенках «пенала», ну, хотя бы одну дырочку сделал, чтобы заключенный в деревянном ящике человек смог хватать через нее глотки воздуха. Барбер, выставив ладони вперед, уперся ими в дверцу шкафчика, стремясь сбросить наваленные сверху «пеналы». Он вложил в это движение всю свою силу, всю жажду жизни, но дверца не сдвинулась ни на миллиметр. Он повторил попытку пять, десять раз, но только выбился из сил.
Пот заливал глаза, воздуха в «пенале» совсем не осталось. Внутри было так тесно, что Барбер не мог выпрями руки, чтобы изо всей силы надавить на дверцу шкафчика или с разворота врезать по ней тяжелыми кулаками. Тогда он сполз вверх, насколько позволяло тесное пространство, приподнял колени и каблуками ботинок врезал по днищу. Удар вышел слабым. Следующие четверть часа Барбер, задыхаясь, исходя потом, молотил ногами по днищу, чувствуя, что миллиметр за миллиметром отвоевывает жизненное пространство. Он подумал, что плотники на зоне под чутким руководством мастера Дикуна сколачивают на удивление крепкую мебель. С такими вещами фабричное дерьмо рядом не лежало.
76 
