81 
Однако кое-какие зацепки все же остались.
В Москве у Барбера есть знакомые, есть враги. Мальгин составил короткий список лиц, которым нужно наведаться в гости. Первыми в этом списке стоит некто Максим Штоппер по кличке Штопор, профессиональный карточный катала. Когда Барбера судили, картежник выступил главным свидетелем обвинения. Якобы Барбер со своими ныне покойными дружками ворвались к нему в квартиру, истязал его, избили рояльной струной, проткнул ногу гвоздем. Штоппер выложил деньги, все свои накопления, якобы нажитые непосильным трудом и кровавыми мозолями. Штопор утверждал на суде, что бандиты готовятся совершить террористический акт, который проплатила одна из этнических преступных группировок.
Ясно, что эту ахинею он нес по чьей-то указке, потому что ему хорошо заплатили. Барбер совершает террористический акт… Это сюжет для юмористического рассказа. Он может пырнуть человека ножом, пристрелить, обворовать, изнасиловать или повесить. Но терроризм не его профиль. Барбер слишком злопамятный человек, чтобы простить Штопперу оговор. Теперь, когда на руках у Мальгина более или менее реалистичный портрет Барбера, следует навестить каталу. Штоппер увидит портрет своего врага и это, возможно, спасет ему жизнь. Но услуга за услугу… Можно пообещать катале свою защиту или деньги в обмен на информацию. Этот черт много чего знает и надо заставить его открыть варежку и заговорить.
Вторым в списке Мальгина стоит некто Василий Полуйчик, в прошлом воровской положенец, содержатель катранов. Однако за последние годы он сумел подняться, женился на вдовой бабе, у которой денег, как грязи. Порвал отношения с братвой, с профессиональными каталами, влез в шкуру обеспеченного обывателя, не знающего проблем. В прежней воровской жизни Полуйчик был приятелем Барбера, даже как-то проходил с ним по одному уголовному делу о незаконном присвоении чужого имущества насильственным путем. Но то дело развалилось, потерпевший, видимо, до смерти запуганный сообщниками грабителей, забрал заявление из милиции. А Барбер и Полуйчик навсегда остались друзьями. Не исключено, что Барбер найдет или уже нашел новоявленного ресторатора, обратится к нему за помощью, за деньгами или новыми документами.
Надо показать Полуйчику портрет Барбера, встряхнуть его за шкирку и поговорить по душам, как на исповеди. Если вздумает врать, покрывать беглого преступника, ему же хуже будет. Но врать Полуйчику ни к чему. Если положить на одну чашу весов его теперешнее положение, банковские вклады, два ресторана, жену, похожую на свинью-копилку, доверху набитую деньгами, а на другую чашу бросить старого кента Барбера, нищего отпетого уголовника, объявленного во всероссийский розыск… Ну, что перевесит? Дружба дружбой, но корыстолюбивый и прагматичный Полуйчик, не задумываясь ни на минуту, сдаст дружка, как пустую посуду. Если же эти фишки не сыграют, в списке Мальгина есть еще несколько фамилий, бывших знакомых или врагов Барбера, на которых можно нажать. Но это позже. Следует начать именно со Штоппера и Полуйчика – это верные ставки.
– Мой план имеет изъяны, – закончил Мальгин. – Но пока ничего лучшего нет. А теперь нужно как-то решить проблему с ремонтом «девятки». Машина чужая, я обещал ее даже не поцарапать. Но, главное, на тачке с пулевыми пробоинами далеко не уедешь.
– Тогда вот что, – Плотников посмотрел на часы и встал со стула. – Я еще успею на своей машине сгонять на автомобильный рынок и купить новую дверцу багажника, запасное колесо и краску. Завтра в первой половине дня твоя «девятка» будет как новая.
– Честно говоря, не хочется злоупотреблять и все такое, но без тебя я как без рук.
– Ну, брось. Вспомни, сколько ты мне помогал. Кстати, где ты кантуешься в Москве?
– Где придется. Стараюсь дважды не ночевать в одном и том же месте. Последнюю ночь провел в общаге, где живут строители из Молдавии. Удобств по минимуму. Но если выстирать носки и заткнуть ими уши, выспаться можно.
– Представляю. Я дам один адресок. Поживешь временно у моего дядьки. Зовут его Иван Андреевич Сергуненков. Одинокий пожилой человек. Не то чтобы гостеприимный, скорее наоборот. К тому же патологический скряга и стяжатель. Ты только не вздумай ему денег давать. Я чиркну записку, и койка у окна в отдельной комнате тебе обеспечена.
– Ну, ты просто волшебник.
– Все, меня здесь нет, – Плотников подошел к порогу, открыл дверь, обернулся. – А ты пока отдыхай. Со вчерашнего зубровка осталась. И не высовывайся за калитку.
81 
