ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  32  

Росляков покосился на бутылку коньяка и, раздувая ноздри, покрутил головой, словно принюхивался к неуловимому трупному запаху, который он навязчиво ощущал. Отец встал на ноги и приоткрыл створку окна.

– В моем номере покойников пока нет, – сказал он. – И ты не знаешь, с чего это вдруг человек решил свести счеты с жизнью да ещё в чужой квартире?

– Откуда мне знать? Ведь он мне не сказал: «Петя, сегодня вечером я застрелюсь на твоей кухне. Из-за неразделенной любви пущу себе пулю в голову. И прошу прощения за возможный беспорядок». Он такого не говорил, может, сюрприз хотел сделать. Если так, то сюрприз и вправду получился.

– Уверен, что ему никто не помог застрелиться?

– Овечкин оставался в квартире один, по всему видно, гостей у него не было.

– Если гостей действительно не было, считай, тебе уже повезло.

– Так что же мне делать, отец? – Росляков задал мучающий его вопрос и склонил голову набок. – Что мне делать? Ведь это не может продолжаться бесконечно, ну, этот покойник в ванной комнате… И вообще…

– Я не знаю, что тебе делать, никогда не попадал в такое положение, – ответил отец. – Но в будущем постарайся не оставлять у себя на ночь незнакомых людей. Этот вот, твой Овечкин, застрелился. А другой постоялец удавится или отравится. Самоубийства на твоей жилплощади могут стать дурной традицией. И в каждом новом случае тебе придется решать знаменитые вопросы: что делать? и кто виноват?

– Ну, так что же мне делать? – Что делать? – возвысил голос отец. – Ноги брить. Вот что делать.

– Мне не с кем даже посоветоваться.

– Ладно, не мучай себя вопросами. Сейчас поедем к тебе, взгляну на твоего мертвого друга. Вот только хотели посидеть по-человечески, поговорить, выпить, – отец кивнул на нетронутую бутылку, – а ты своим рассказом все застолье испортил. Обождать, что ли не мог, потерпеть немного?

Росляков лишь виновато вжал голову в плечи.

* * * *

Виктор Васильевич, устроившийся на переднем сидении «Жигулей», отмалчивался и сердито, как показалось сыну, сопел. Росляков, вцепившись в руль, то и дело вздыхал, наблюдая как «дворники» сгребали на стороны залепляющий ветровое стекло тяжелый мокрый снег. «Лишь бы он только согласился помочь», – думал Росляков. На этой мысли все прочие мысли почему-то обрывались. Каким образом может помочь отец в крайне неприятном щекотливом деле, Росляков не знал, но внутренне был уверен, что отец как-то выручит.

«Лишь бы он помочь согласился», – думал Росляков. Он хотел оборвать молчание, завести разговор о пустяках, например, спросить отца, как тот нашел изменившуюся столицу. Но путь пролегал, не по широким украшенным рекламой проспектам, а по не радовавшим глаз окраинам, кривым и грязным улицам, мимо промышленной зоны, мимо унылых заводов, похожих на огромные бараки, мимо забрызганных грязью фонарных столбов и автобусных остановок, мимо необъятных труб тепловой электростанции, пускающих серые выхлопы в такое же серое небо. И Росляков, так и не подобрав легкой приятной темы для беседы, молчал.

Открыв дверь в квартиру, он пропустил отца вперед, сам непроизвольно задвигал носом, замешкавшись на пороге, тщательно вытер чистые ботинки о резиновый коврик и, затравленно оглядываясь на запертые двери соседей, переступил порог. Отец, быстро снявший серый плащ на теплой стеганой подкладке, включил свет, и, не дожидаясь приглашений, прошел в конец прихожей к двери ванной комнаты. Росляков быстро сбросил с плеч куртку и, не снимая обуви, затрусил за отцом, неотрывно глядя в его спину, понимая, что именно сейчас, в этот самый момент, решается что-то очень важное, наступает новой поворот в этой темной истории, а может, во всей его дальнейшей судьбе.

Шагнув вперед, отец протянул руку, двумя пальцами взялся за край клеенчатой занавески. Звякнули крючки на металлическом кронштейне. Отец отдернул занавеску в сторону. Росляков, решивший, что не сможет ещё хоть раз заглянуть в одутловатое, потерявшее человеческие черты, лицо Овечкина, отвернулся к рукомойнику и увидел в овальном зеркале над раковиной собственную бледную, какую-то перекошенную физиономию, показавшуюся совершенно чужой. Он на мгновение скосил глаза на отца, склонившегося над телом, и снова отвернулся.

– Ну, что там? – дав петуха, спросил Росляков.

– А что тут может быть? – вопросом на вопрос ответил отец. – Лежит человек и даже не дышит. Кстати, ты давно его видел?

  32