65 
– Качество съемки и фотографии неважное. Трудно судить, что это такое. Соль или пыль столетий. Но когда нет других версий, и эта хороша.
Колчин убрал в портфель карту, видеокассету и фотографию, ушел на кухню. Плотно закрыв за собой дверь, четверть часа проговорил по телефону. Решкину, вертевшемуся в прихожей, не терпелось узнать, о чем базар, но удалось разобрать лишь несколько фраз, общий смысл телефонной беседы ускользнул. Он вернулся в комнату, упал в кресло. Следом вошел Колчин.
– Решено: я вылетаю в Волгоград, – сказал он. – Оттуда доберусь до места на машине. Оказывается, не ты один обратил внимание на тот белый налет. Короче, мне надо заехать на тот хутор, где обретается Сергей Воловик. Чем черт не шутит… А ты сегодня отправишься домой в Краснодар. Спасибо за службу.
– Как это? – Решкин всплеснул руками. – Вы не берете меня с собой? Это ведь моя идея насчет соляного озера. Так не пойдет. Или вы берете меня или…
– Что «или»? Ты ведь только сегодня утром в Англию собирался, – Колчин засмеялся. – Или в Италию? Не хочу нарушать твои грандиозные планы.
– Бросьте свои блядские шутки.
– Все может оказаться не так хорошо, как тебе кажется, – помотал головой Колчин. – Если тебя подстрелят, кто принесет цветы на мою могилу?
– На вашу могилу я цветов не принесу, не надейтесь. А умирать все равно придется. Почему бы не сделать это сегодня или завтра…
– Черт с тобой. Собирай монатки, лейтенант, если ты такой смелый. Вылет из Домодедово через три с половиной часа. На месте будем поздним вечером, чуть свет тронемся в путь.
Глава восемнадцатая
Астраханская область. 2 сентября.
Колчин гнал машину по пустой проселочной дороге, насвистывая себе под нос заупокойный вальсок. Тачку так трясло, что казалось, подвеска, готова была развалиться, а вода в радиаторе закипала от зноя. Но Колчина эти обстоятельство не смущали. Решкин, вертелся на заднем сидении, разглядывая унылый плоский ландшафт, серо-желтую степь, уходящую к горизонту. Изредка, вдали мелькал какой-то одинокий хутор или деревенька в несколько дворов. Людей не видно, видимо, днем, в самую жару, все разбрелись по дворам, дожидаясь вечерней прохлады. По обочинам разрослась плутняк, ковыль и полынь, покрытые густым налетом пыли. Осень в эти края еще не собиралась.
Границу Волгоградской и Астраханской областей машина пересекла около одиннадцати часов, в полдень солнце вошло в зенит и жарило нещадно. Ветер, влетавший в салон, сушил кожу, забивал глотку мелким песком. Поэтому Решкин часто чихал, вытирая нос грязной тряпицей. Ни встречных, ни попутных машин почти не попадалось. За последний час навстречу пропыхтел старый трактор на колесном ходу. Дымя, как сухопутный пароход, он натужно волочил за собой прицеп с коровьим навозом. Борта прицепа наклонились в стороны, навоз сыпался на дорогу. Да еще пролетел на сверхзвуковой скорости «жигуленок», на его багажнике каким-то чудом удалось поместить десяток мешков с кукурузой.
– Мы не заблудимся? – Решкин поднял с носа на макушку солнечные очки. – Едем, едем и никаких ориентиров. Ни одного указателя. Хоть бы палку кто воткнул.
Решкин рассмеялся: до него дошла двусмысленность последней фразы.
– Давно бы уже заблудились, – ответил Колчин. – Но тут, судя по карте, только одна дорога. Нам еще километров двадцать до развилки. Там будет элеватор. Его мы не проглядим.
– Зачем нам элеватор? Хотите поживиться в закромах родины?
– Там нас ждет один человек.
Решкин чихнул в тряпку.
– А как вам понравился тот сукин сын, что вчера приперся провожать в школу моего сына? Ну, Зубков, эта поганая тварь? – Решкин до сих пор продолжал переживать вчерашние события. – Наглый, как сто евреев. Отнял у меня любимую женщину. Теперь отнимет сына. Эх, нашелся бы хороший человек, пустил Зубкову кровь из всех дырок. И заодно уж сжег его забегаловку. Так называемое кафе, где кормят котлетами из лежалой собачатины.
– Я бы тебе помог, но заказные убийства и поджоги – не моя специализация, – помотал головой Колчин. – И вообще я тебе не крестная фея. Хотя этот Зубков мне тоже не понравился, глаза у него жуликоватые. Прежде чем сесть с ним в один трамвай, три раза подумаешь.
– Убийства не ваша специализация, – усмехнулся Решкин. – И это говорит профессиональный боевик. Господи… А я развесил уши до колен. И поверил.
65 
