Особенно,... 
67 
– Как изменился?
– К худшему. Я был довольно мягким и уступчивым человеком. А теперь… Даже не знаю, как сказать. Я стал совершенно другим. Злым, твердым, решительным. Мне кажется, я способен на поступок. На любой поступок. Мне кажется, я даже смогу убить человека. У мкня начинаются приступы агрессии.
Врач грустно улыбнулся.
– Видимо, человек, о котором вы говорите, того заслуживает. Ну, чтобы его убили.
– Дело не в человеке, а во мне. Медицина как-то трактует такие резкие изменения человеческой натуры?
– Мы, медики, не боги.
Врач поднял глаза к потолку и развел руки в стороны, выражая покорность воле Всевышнего. Затем он склонился над столом, выписал рецепт и протянул его Локтеву.
– Это сильное успокоительное средство. Будете принимать три-четыре таблетки в день, пока не почувствуете облегчения. Ваши приступы агрессии должны пройти.
Локтев сердечно поблагодарил врача, пожелал ему успехов и здоровья и вышел на улицу. Пройдя метров двести, он скомкал рецепт в тугой шарик и выбросил его в первую попавшуюся на дороге урну. Локтев решил, что в его случае успокоительное поможет, как топор утопающему.
Глава четырнадцатая
Тарасов бросил окурок в недопитую вечером чашку кофе. Он потянулся к записной книжке, перевернул несколько страниц. Так, пансионат «Березовая роща», вот он. Он снял трубку радиотелефона, набрал номер. Занято. Тарасов натянул майку с короткими рукавами и джинсы, вышел на балкон, ещё раз набрал номер.
Трубку сняли после второго гудка.
– Дежурный Лошаков слушает.
– Это старший инспектор пожарной инспекции Московской области Полищук, – представился Тарасов. – Мне передали отчет пожарной бригады. Нужно кое-что уточнить. Прошлой ночью на вашей территории случилось возгорание дома для отдыхающих. Правильно?
– Совершенно верно, – ответил Лошаков.
– Дом площадью триста десять метров сгорел до основания. Правильно?
– Так точно, – радостно отрапортовал Лошаков. – Сгорел полностью, дотла.
– Тут в рапорте указано, что есть жертва. На пепелище обнаружен неопознанный труп мужчины. Правильно?
– Никак нет, – Лошаков хмыкнул. – Что-то пожарные напутали. Жертв нет. И трупа никакого не обнаружено.
– Это точно? – усомнился Тарасов.
– Совершенно точно. Еще до приезда пожарных прибывшая на место возгорания администрации в лице сторожа пансионата, – Лошаков не смог довести мудреную казенную фразу до конца и перешел на разговорный язык. – Короче, сторож видел, как из горящего дома, из чердачного окна выбрался мужик.
– А что за мужик? Его поймали?
– Шут его знает, что за мужик. Может, он дом и подпалил. Сторож хотел его догнать, но тот махнул через забор и в лес побежал. Темно уж было. Разве его в лесу догонишь? Наш директор написал заявление. Милиция проверяет. Вы бы с милицией связались.
– Значит, недоразумение с рапортом получилось, – сказал Тарасов. – Что-то напутали. Хорошо, я свяжусь с вашим директором и с милицией.
Тарасов нажал на кнопку и присел на подоконник.
Выходит, Локтев жив. Прав был Бузуев, следовало там наверху добить Локтева. Пусть бы потом разбирались, что за труп и откуда он взялся. Черт, какая досадная оплошность.
Обидно. Мало того, что Локтев остался жив, так и выяснить толком ничего не удалось: с кем он связан, кто ему платит.
В утверждение, что Локтев случайно оказался в ресторане «Домино» не поверит даже ребенок, отстающий в умственном развитии. Но в таком случае, как Локтев сумел узнать о месте и времени взрыва? Ведь как-то он узнал…
Как узнал? Попробуем мыслить логически. О деле знали только два человека: он, Тарасов, и Бузуев. Все, короткий список. Сам Тарасов, естественно, отпадает.
А как Бузуев? Возможно, взрывотехник не самый умный человек на свете. Но и не самый болтливый человек. Он солдафон до мозга костей, слишком прямолинейный, без воображения. Словом, настоящий армейский динозавр. Но молчаливый динозавр. Из него лишнего слова клещами не вытянешь, тем и ценен.
И все– таки, Локтев пришел в «Домино»…
* * * *
Тарасов положил перед собой чистый лист бумаги, нарисовал на нем кружок, сверху написал Локтев. Нарисовал другой кружок – это Бузуев. Третий кружок – это он сам, Тарасов. Три действующих лица известны. Теперь нужно вспомнить, есть ли у него и Локтева общие знакомые в Москве. Тарасов, силясь вспомнить общих знакомых, морщил лоб и кусал кончик карандаша. Знакомые, знакомые… Проводница поезда «Петрозаводск – Москва» Смирнова. Но она не в счет. Локтев видел её два-три раза. Наверняка, даже имя проводницы забал. Нет, Смирнова не считается.
67 
