70 
Субботин все стоит на берегу и не уходит, хотя от зрелища рыбьего пиршества, тошнота поднимается к глотке. Он стоит и вглядывается в одутловатое, потерявшее человеческие черты лицо утопленника. Узнает в утопленнике Тарасова – и прошибает холодный липкий пот.
А к покойнику приближается уже целая стая хищных рыб. Они, как голодные дикие собаки, набрасываются на добычу, рвут на куски, вода пенится, рыбы бьют хвостами. Субботин, как в столбняке, все стоит на берегу. Наконец, он бросает удочку, отходит от воды и бредет неизвестно куда.
Резиновые сапоги скользят по мокрой траве.
Узкая тропинка петляет между деревьями, прибрежными сорными кустами. Субботин останавливается. Поперек тропинки лежат два трупа. Два молодых парня, покрытые коркой запекшийся крови. Лица изуродованы обухом топора. Тела изрублены лопатами. Субботин кричит…
Он проснулся, перевернул на другую сторону влажную от пота подушку. Стараясь забыть сон, он несколько минут полежал с открытыми глазами, снова попытался заснуть, но тщетно. Он вертелся на широкой кровати, кряхтел, ходил на кухню пить воду. И, едва в окнах забрезжил первый утренний свет, поднялся, решив, что теперь все равно не уснет. Накинул халат, умылся, прошел в свой кабинет и включил настольную лампу.
Разложив на столе деловые бумаги, Субботин попробовал сосредоточиться на чтении. Но неожиданно для самого себя снял трубку телефона, набрал номер сына. Голос Максима был сонным.
– Отец, что случилось?
– Ничего, – ответил Субботин. – Хотел узнать: ты в порядке?
– Я спал, – Максим зевнул в трубку. – Так что случилось?
– Ничего, – сказал Субботин. – Просто позвонил. Я в отличие от тебя встаю рано. Мне некогда оттягиваться в постели до обеда. К свадебному путешествию приготовились, вещи упаковали?
– Отец, ты звонишь в семь часов утра, чтобы спросить, упаковал ли я вещи?
– Ладно, спи, – Субботин положил трубку.
Он подумал, что ведет себя глупо. Он стал слишком нервным. Но тому есть объяснения. События последних недель, стремительные и неожиданные, как горная лавина, просто-таки раздавили Вадима Юрьевича. Сперва единственный сын Максим вдруг объявил о своем твердом намерении жениться на Даше Кошелевой.
Субботин попробовал урезонить сына, выложил стандартный набор аргументов. Ты студент третьего курса, жениться рано, погуляй еще, не связывай себя по рукам и ногам, оглянись вокруг, сколько красивых девок рядом, пойдут дети… Увещевания отца не подействовали.
Даша на третьем месяце, на аборт не соглашается, а Максим разыгрывает из себя честного человека. И он её любит, обожает, боготворит…
Столько лирики, что слушать неприятно. Отец сопротивлялся недолго. Он утешил себя тем, что Даша девушка из хорошей обеспеченной семьи, студентка. Пусть лучше Максим свяжет жизнь с порядочной девушкой, а не с какой-нибудь вечно пьяной распутной лярвой с дискотеки.
Пришлось Субботину спешно готовиться к свадьбе сына, покупать в подарок молодоженом приличную иномарку и ещё кое-что по мелочам. Хорошо хоть квартирный вопрос решился мгновенно. Отец Даши на радостях купил дочери двухкомнатную квартиру на улице с глупым названием: шахтера Косточкина. Черт побери, кто такой Косточкин? Как явствует из названия улицы – шахтер. Но почему именам какого-то там шахтера называют целую улицу? Значит, Косточкин – шахтер выдающийся. Чем выдающийся? А хрен его знает чем. Лишь бы молодым счастливо жилось на этой улице.
Вспоминая затянувшуюся свадьбу, Субботин лишь вздыхал, пытаясь подсчитать траты, не поддающиеся строгому подсчету. Но теперь вся эта кутерьма позади, в ближайшие два месяца он раздаст накопившиеся долги и заживет по-старому.
Однако какая-то заноза засела в душе, не давала спокойно спать. На днях Субботину стало известно о бессмысленным убийстве Осипова. Бывшего боксера и телохранителя зарезали на его же квартире кухонным ножом. Скорее всего, пьяная разборка, не поделил с собутыльниками стакан водки.
Дальше – больше. Неизвестно кто заживо сжег делового партнера Субботина директора турфирмы «Онега» Артура Зеленского. Преступников, как водится, по горячим следам не нашли.
Затем последовали другие пугающие события. Взорвали ресторан «Домино», принадлежавший Рафику Оганяну. Тот чудом остался жив, в момент, когда рвануло, отошел то ли в сортир, то ли к телефону. И это совпадение? Что-то их слишком много, совпадений. Но и после того, как ресторан сгорел, от Оганяна не отмоталась, его взорвали в собственном подъезде.
70 
