Особенно,... 
36 
– Что, не слышу? – Стерн наклонился к Руслану. – Повтори еще раз. Погромче.
Руслан высунул кончик языка и облизал сухие губы. Перед тем, как провалиться в колодец забытья, он должен сказать нечто важное. Должен сказать…
– Что, ну, что? – снова не расслышал Стерн. – Не торопись. Говори медленно.
Руслан собрал силы, набрал в легкие воздуха и выдохнул:
– Не стреляй мне в лицо, – попросил он. – Моя мать… Она… Ей будет тяжело увидеть меня. Увидеть меня таким. С изувеченной мордой.
– Как скажешь, – ответил Стерн.
Он опустил ствол пистолета. Руслан зажмурил глаза. Стерн дважды выстрелил ему в сердце. Достал из кармана носовой платок, стер с «Браунинга» свои пальцы. Наклонился, вложил пистолет в руку Руслана. Пусть менты разбираются, ломают головы, решая, что тут была за пальба, и кто кого кончил. Просто ради интереса Стерн проверил, нет ли за поясом Руслана или в его карманах ствола. Странно, оружия не было.
Стерн переступил через разлившуюся по полу кровавую лужу и, шагая через ступеньку, поднялся по лестнице. Он вышел на крыльцо, встал под навесом. Оглядел двор: окна темные, вокруг никого. Только дождь барабанит по жестяному навесу, вдалеке рычит экскаватор. И одичалая собака, худая, как живой скелет, бежит по двору, вытянул длинную морду. Стерн вытащил бумажник, переложил деньги в карман. Широко размахнувшись, закинул бумажник за гору ломаных ящиков. Спустившись с крыльца, Стерн вытащил носовой платок, намочил его в луже. И тщательно стер с рук пороховую гарь.
Скомкал платок, бросил его в грязь. Выйдя за ворота, побродил между домов, набрел на широкую магистраль. Ремень тяжелой сумки тянул плечо, капли дождя попадали за шиворот, но Стерн не обращал внимания на эти мелкие неудобства. Он, путая следы, все дальше и дальше уходил от места преступления. Только окончательно промокнув, решился поймать машину.
– Поедем Сокольники, шеф? – Стерн заглянул в салон.
– Это можно, – без колебаний согласился молодой водитель. – Залезай.
Стерн сел на заднее сидение, захлопнул дверцу, поставил сумку на резиновый коврик. Только сейчас он почувствовал усталость.
* * *
Москва, Ленинский проспект. 28 июля.
Офис страховой фирмы «Дарт», где работала Юдина, разместился недалеко от центра. Предъявив милиционеру, дежурившему на вахте удостоверение офицера ФСБ, Колчин поднялся на второй этаж и стал дожидаться двух часов дня. В это время здесь организованно, по звонку, начинался обед сотрудников. Убивая время, Колчин слонялся по коридору, переходя от двери к двери, от урны к плевательнице и обратно. Торчал в курилке возле туалета до тех пор, пока табачный дым не полез из ушей. Чтобы чем-то себя развлечь, просунул голову в дверной проем, заглянул в просторную комнату номер двадцать два, которую Елена Ивановна Юдина делала с добрым десятком своих коллег. Юдина занимала стол у окна, перед ней сидел пожилой мужчина в приличном костюме. Низко склонившись над столом, он под диктовку заполнял какую-то анкету или бланк договора. Повертев головой, Колчин осмотрел интерьер унылой казенной комнаты. Серые столы из пластика, раритетные компьютеры, белые стены, не украшенные ни календарем, ни плакатом. Служащие тоже какие-то серенькие, невзрачные, похожие на дрессированных мышей из уголка Дурова.
– Вы кого-то ищите, молодой человек? – строго спросила женщина в очках, сидевшая ближе других к двери.
– Извините, – валял дурака Колчин.
Он виновато улыбнулся, растеряно пожал плечами. Всем своим видом показывая, что ему совестно отрывать занятых людей от неотложных и очень важных дел.
– Простите.
– Так что вам нужно? – голос женщины сделался строгим.
– Мне-то? Мне? Бухгалтерия нужна, – соврал Колчин.
– По коридору последняя комната, справа.
– Спасибо. Большое. Огромное спасибо.
Колчин закрыл дверь и отправился в курилку. За десять минут до начала обеденного перерыва, не дожидаясь звонка, служащие стали организованно покидать рабочие места и спускаться по лестнице на первый этаж в столовую. Юдина вышла из кабинета в компании той самой женщины в очках, что объясняла Колчину дорогу в бухгалтерию. – Елена Ивановна?
Колчин шагнул к Юдиной, остановился на ее пути, преграждая путь. – Мне нужно с вами поговорить. По неотложному делу.
– Неотложными делами я занимаюсь в рабочее время, – нахмурилась Юдина. – Приходите после обеда.
– Я тороплюсь. Дело касается вашего знакомого из Дербента.
36 
