46 
Бирюков остановился, соображая, куда двигаться дальше. На створке ворот масляной краской вывели: «Гаражный кооператив „Раздолье“ московской областной…» Дочитать надпись невозможно, краска потрескалась и облупилась. Слева, сколько хватает обзора, тянется тот же бетонный забор. Впереди свежие отвалы земли, экскаватор с опущенным ковшом и глубокая траншея, пересекающая дорогу. Справа гаражные боксы. Кажется, здесь. Другого поворота просто нет. Бирюков развернул машину, в темноте едва не угодил в траншею, глубокую, напоминающую солдатский окоп полного профиля.
Врубив заднюю передачу, загнал машину в пространство между двумя рядами боксов. Он включил фары с тем расчетом, чтобы пространство впереди «девятки» оказалось в полосе света. Сунул руку под сиденье, вытащил тяжелый пакет, в котором лежали завернутые в тряпку пистолеты, пара запасных снаряженных обойм, моток лейкопластыря и еще кое-какая мелочь. Бирюков подумал, что территорию бывшего кооператива основательно перекопали, видимо, гаражи идут под снос, большинство боксов опустело. Поэтому сторожа нет, и ворота нараспашку.
Бирюков посмотрел на часы, вылез из машины. Он открыл багажник, снял пиджак, поверх рубашки натянул матерчатую рабочую куртку, лег на бок и полез под машину. Лежа на спине, вытащил из пакета катушку широкого пластыря на матерчатой основе, раскрыл перочинный нож. Отрезал полоску лейкопластыря, прилепив ее к затвору пистолета, вторую полоску приклеил к рукоятке. Тряпкой протер днище. Через пару минут он вылез из-под машины, тщательно отряхнул брюки, сорвав с себя грязную куртку, скомкав ее, засунул в багажник. Туже стянул брючный ремень и, надев пиджак, засунул за спину второй пистолет. Теперь, пожалуй, все готово.
Он присел на бетонный куб, наступив подметками на брошенную лысую покрышку, прикурил сигарету и стал ждать. Откуда-то с другой стороны улицы, из-за домов дул горячий ветер, гонявший от ворот к машине бумажный мусор и пыль. Из прозрачного облака выползла бледная молодая луна, где-то за спиной, в темноте, пронзительно закричала испуганная ворона. Бирюков курил, он чувствовал себя обманутым и униженным. Внутренний голос говорил, что, приехав сюда, он совершил глупость, возможно, непоправимую. Дело наверняка кончится кровью. Когда ты один, и некому прикрыть спину, оружие вряд ли поможет. В пустующем гараже, труп легко спрятать, набросав сверху мусор, изношенные покрышки. Тело найдут строители, когда оно, вздувшись от жары, завоняет на всю округу. А тех тридцати тысяч и фотографий Дашкевича, что исчезли из квартиры, все равно не видать как своих ушей.
Последний раз Бирюков заглядывал в секретер дня два назад. Конверты с деньгами и фотографии были на месте. Позавчера он целый день безвылаздно просидел дома, с утра до вечера перебирал и сортировал наваленные одна на другую картины. Значит, кражу совершили именно сегодня, в то время, когда он торчал на Белорусском вокзале или ездил ездил к Смоленскому гастроному для разговора с водителем зеленых «Жигулей». Замки на квартирной двери, старые и дешевые, остались нетронутыми. На деревянном косяке нет следов взлома, в самой квартире не заметно присутствия посторонних людей. Но что с того? Справиться с такими замками отмычкой или методом подбора ключей сможет начинающий воришка, не говоря уж о профессионале. А в личных вещах и картинах Бирюкова никто не рылся, потому что вор или воры знали, что искать. Они просто открыли секретер, перебрав книги, нашли конверты. И смотались, заперев дверь, чтобы хозяин не сразу хватился пропажи.
Озираясь по сторонам, Бирюков смолил вторую сигарету. Чувство близкой неотвратимой угрозы крепло в душе. Да, оставаться здесь глупо и опасно, но еще глупее торчать дома или бегать от встречи с судьбой, не попытавшись вернуть деньги и карточки. Вдалеке послышался шум автомобильного двигателя. Бирюков выплюнул окурок и, поднявшись на ноги, втоптал его в землю.
***
Через ворота на территорию гаражей медленно въехала «пятерка» с затемненными стеклами. Машина остановилась в десятке метров от того места, где стоял Бирюков. С переднего пассажирского сидения вылез Карапетян, хлопнул дверцей и помахал рукой, будто приветствовал старого друга. На запястье левой руки висела кожаная барсетка. Пиджак с левой стороны груди топорщился, плохо скрывая подплечную кобуру.
– Ты ничего не забыл дома? – спросил он. – Тогда начнем. Вытаскивай чемодан и ставь его вот сюда.
46 
