6 
– Угу.
«Да, брат,– сказал сам себе Ласковин.– Если направил человека – отвечаешь». Так Слава говорил. Вмешался в чужую жизнь – веди. И расхлебывай.
А он, Ласковин, вмешался. Хотя бы тем, что к Зимородинскому привел. Да и не в Витьке дело, а в том, что Михаил просит. А Михаил такой человек, которому отказать нельзя. Потому что сам никогда не откажет.
– Ладно,– буркнул Андрей.– Еду.
– Митяй,– сказал он, выйдя, своему другу-напарнику.– У меня проблемы. Управишься сам? Или, хочешь, я с Шестом договорюсь?
– Обойдемся.– Николай похлопал Ласковина по руке.– Тебе-то помощь не требуется?
– Пока нет.
– Подбросить?
– Спасибо, я на своей!
Ласковин сел в свою «шестерку», «жигуленку-сестренку» (любил свою машину, берег и холил, как мог), дал двигателю немного разогреться и поехал на Кошевого к Гудимовым.
История и впрямь оказалась скверная.
Началось с того, что Гудимову-младшему дали по роже. Ни за что ни про что, как он утверждал. Шел себе спокойно по улице – навстречу три качка. И крайний так, мимоходом, ткнул Витьке в зубы. И дальше пошел. Психология у качка простая: идет какой-то киздюк, смотрит нагло… В рыло ему, чтоб скромнее был!
Витька скромнее не стал. Тычок ему этот, безвредный, воспитательный,– как мулета для быка. То есть поначалу он слегка обалдел, а потом разогнался, каратэк хренов, и влепил обидчику май-тоби гери, то бишь удар ногой вперед в прыжке, по почкам. Положил, естественно. Тут ведь особенного искусства не требуется. Ладно б, отомстил – и ноги! Так нет, вздумал крутизну свою показать, вякнул что-то вроде: «Ну, кто следующий, козлы?» Глупость – это болезнь, честное слово! Если уж решил разбираться со всеми, бил бы сразу, глядишь, и вырубил бы всех, пока расчухивались. Качки – они качки и есть. Пока раскачиваются, пока пиво в желудках взболтают, нормальный боец отлить успеет. Но Витька базаром своим бестолковым им фору дал. Очухались. А очухавшись, тут же взяли его в оборот. Да и с поправкой, что не прежние времена, когда у таких в активе руки-ноги да, может, нож самодельный. Теперь у каждого ствол, да не просто так – с лицензией. Взяли Витьку в оборот, и тут он, хоть и с опозданием, сообразил, чем пахнет, включился, в линию их поставил (Слава Зимородинский если уж учит, так добротно), ближнему – сумку, как учили,– «На,– кричит,– лови!» Тот поймал. Кто не знает – всегда покупается. Витька ему по яйцам – и ходу. Второй шмальнул из газовика пару раз с нулевым результатом – и гуд бай, Америка! Гуд бай-то гуд бай, но сумка Витькина у них осталась. А в сумке – форма спортивная, кроссовки, бутыль «Аква» и… конспект Витькин по АСУ. Со всеми данными.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, как парня вычислили!
Позвонили домой, попросили Витю. Трубку Михаил взял, а то сопляк так бы и молчал, пока голову не отрезали бы.
– С кем я говорю? – спрашивает.
– А я – с кем?
– С братом.
– Ах, с братом… Ну так вот, братан… – И сообщили про моральную компенсацию.
Андрей выслушал, помолчал (ну что тут скажешь?), похмурился. Витек держался героем. Прямо Иван-царевич перед решающей битвой. Как в известном анекдоте: подъезжает Иван-царевич к заветной пещере. «Выходи,– кричит,– Змей Горыныч! Выходи, биться будем!» В пещере молчат. Он еще раз. И еще. С третьего же раза отзывается Змей Горыныч. Не из пещеры, сверху. «Биться так биться! – отвечает.– Но зачем же в жопу-то кричать?»
Вот это Андрей ему и пересказал своими словами. И назидательную историю присовокупил, с подробным описанием, что от героя остается, если его бензином спрыснуть и спичку бросить. А также напомнил, что не сирота Виктор Гудимов, что есть с кого спросить, если что не так.
Скис витязь. Притих. И это было хорошо. Если он, не дай Бог, еще раз захочет крутым себя показать – баксами уже не отделаешься.
Скис Иван-царевич. Но еще больше расстроился его старший брат: «Что же делать, Андрей? Подскажи, ты эту публику знаешь!»
Тут Михаил преувеличил. «Эту публику» Ласковин не знал и знать не желал. Его наняли – он работает. Сявки наедут – они с Митяем выжмут из них водичку и сушиться повесят. А там, где уровень повыше, Конь сам бороздит. Авторитет с авторитетом. Публика! Андрей вспомнил, как приехали за товаром в одну московскую фирму. Сели кофе попить (устали, ночь в дороге), а напротив шибздик сидит. Щеки до плеч, ростом Ласковину по плечо, Митяю – по пояс. Сидит, воки-токи из пиджачка торчит. Глядит на мир, как попутай с насеста. Митяй спрашивает: «Работаешь здесь?» – «Нет,– отвечает.– Я – бандит». Верней: «Я – Бандит!» Срань тараканья! Впрочем, жаль, что не все такие. Были бы все – проблем бы не было. Хотя и работы у Ласковина и Митяева – тоже.
6 
