117 
— Покажи мне, — прошептал он, щекоча губами ее шею.
— Что тебе показать?
— Как ты это делала.
— Нет! — ужаснулась София и нервно хихикнула — его просьба показалась ей одновременно возмутительной и смешной.
Но Росс не унимался — он то уговаривал ее, то поддразнивал, то требовал, и в конце концов она со вздохом была вынуждена уступить. Дрожащей рукой она потянулась к своему интимному месту, которое он предварительно обнажил для нее, задрав подол юбки и стянув ей до колен панталоны.
— Вот так, — прошептала она еле слышно.
Ома почувствовала, как рука Росса легла поверх ее пальцев, слегка прижимая и направляя их, однако София вскоре высвободила свою руку.
— Вот так? — прошептал он, продолжая ласкать ее.
Отрывисто дыша, она извивалась в его объятиях и лишь сумела молча кивнуть.
Росс впился взглядом в ее лицо. На губах его играла нежная улыбка.
— Признайся честно, это лучше, чем полуденный сон? — спросил он, не отрываясь от своего занятия.
Софии уже было все равно, что он подумает о ней, и она самозабвенно отдалась его ласкам.
Единственное, что омрачало счастье Софии, — это постоянная тревога за брата. Имя Ника Джентри гремело по всему Лондону — этот дерзкий оборотень представал в самом разном обличье: то как жестокий преступник, то как бесстрашный ловец тех, кто был не в ладах с законом. Общество разделилось на тех, кто ему сочувствовал, и тех, кто не мог дождаться, когда этот наглец закачается на виселице. Однако большинство продолжало видеть в нем человека, работающего на благо общества. Только Джентри умел с поразительной ловкостью выслеживать и ловить преступников; только он умел натравить друг на друга лондонских бандитов. Однако постепенно все больше и больше людей начали осуждать те методы, какими он достигал своих якобы благих целей. «Когда Джентри входит к вам в дом, — говорили люди, — он приносит с собой запах серы, как настоящий дьявол».
Понятно, что, несмотря на всю свою власть над лондонским дном, Ник Джентри был уязвим и рано или поздно трон под этим некоронованным королем преступного мира зашатается и рухнет.
После того как София передала ему необходимую информацию, он больше не просил ее о каких-либо услугах, равно как и не угрожал шантажом. Время тот времени он посылал ей записки, в которых выражал свои теплые чувства, — обычно он это делал с помощью мальчишки-посыльного, который умел незаметно доставить эти послания Софии. Всякий раз, получая письмо от брата, София хотела разрыдаться, прежде всего потому, что эти послания демонстрировали его вопиющую необразованность. Слог был тяжелый, слова написаны с ошибками. Тем не менее за этими корявыми строчками нетрудно было уловить острый ум и любовь к сестре. Письма Ника Джентри — вернее, Джона — помогали Софии лучше понять, что он за человек, ее брат. «О, если бы его энергию, его честолюбие пустить на достижение поистине благих, а не сомнительных целей!» — сокрушалась она. Вместо этого брат построил свою тайную империю, наводнив Лондон соглядатаями и доносчиками, не говоря уже о целом легионе настоящих преступников. К Нему тянулись нити разветвленной контрабандистской сети, поставлявшей в. страну предметы роскоши. При этом следовало отдать Нику Джентри должное — торговля им была отлажена как хорошо смазанный механизм.
Что греха таить: Ник был умен, дерзок, безжалостен — сочетание качеств, позволившее ему занять место на самой вершине преступной иерархии. И пусть Росс не признался ей в этом — хотя София догадывалась внутренним чутьем, — он намеревался сначала сокрушить Джентри и лишь затем с чистой совестью уйти в отставку.
Однако вскоре Софии пришлось временно выбросить из головы свои тревоги по поводу судьбы брата: она сделала открытие, заставившее трепетать от волнения все ее существо. Прежде чем поделиться этим радостным известием с Россом, она попросила Элизу приготовить его самое любимое блюдо — лосося с петрушкой в лимонном соусе, а сама нарядилась в легкое платье цвета морской волны, украшенное по вырезу и рукавам белоснежным кружевом. В конце дня, когда Росс вернулся с расследования в их квартиру на Боу-стрит, он был приятно удивлен, увидев у окна небольшой стол, сервированный на двоих. София зажгла свечи и приветствовала мужа радостной улыбкой.
— Такая встреча должна по идее ждать каждого женатого мужчину, — пошутил Росс, обнимая супругу за талию и жадно целуя ее в губы. — Но почему мы не ужинаем внизу, как обычно?
117 
