Особенно,... 
36 
— Снова за карточным столом. Когда же этому будет конец?
Она вдруг показалась такой старой и убитой горем, что Клеоне захотелось ее обнять. Но герцогиня выпрямилась и встала, высоко вскинув голову и воинственно выставив вперед старый, морщинистый подбородок.
— Восхитительный вечер, — сказала она. — Я не помню лучшего приема в Мелчестер-Хаус.
Они неторопливо сошли по лестнице к ожидавшей их карете. Герцогине помогли сесть. Фредди на краткий миг задержал руку Клеоны, внимательно глядя ей в лицо.
— Не беспокойтесь, — тихо проговорил он.
— Я не беспокоюсь, — ответила девушка, досадуя, что или Фредди так проницателен, или ее чувства так очевидны.
Мистер Фаррингдон отступил назад и поклонился, когда карета тронулась.
— Ты веселилась, дитя? — спросила герцогиня.
— Чрезвычайно, мадам, — ответила Клеона, — но, возможно, не так, как вчера.
— Ты становишься привередливой, — констатировала герцогиня. — Жизнь всегда одинакова. Человек привыкает к чему угодно. Слишком много балов, как слишком много pate de foie gras28, вызывает чувство пресыщения! Клеона засмеялась.
— Я еще не дошла до той стадии, мадам, просто… я не знаю, не могу объяснить.
— Что сказал тебе Сильвестр?
— Его светлость был очень… мил. Я… я не помню точно его слова. Было очень любезно со стороны его светлости, что он все-таки нашел время заглянуть на бал.
Вдова то ли фыркнула, то ли вздохнула. Потом, когда карета повернула на Баркли-сквер, она сказала:
— Я бы хотела увидеть, как ты носишь бриллианты Линка, прежде чем я умру. Тиара тебе очень пойдет.
Ее слова так испугали Клеону, что она бурно запротестовала:
— Никогда! Понимаете, мадам, никогда я не выйду замуж ни за кого из тех людей, которых встречаю здесь, в Лондоне! Умоляю вас, оставьте эту мысль. Если мой брак был единственной целью, ради которой вы пригласили меня сюда, значит, я приехала напрасно.
— А что ты имеешь против брака, позволь тебя спросить? — холодно осведомилась герцогиня.
— Не против брака вообще, — замялась Клеона, — а против брака с определенными людьми.
— Например, с моим приемным внуком, — процедила герцогиня уже совсем ледяным голосом.
— Мне очень жаль, мадам, но это так. Я никогда не выйду замуж за герцога.
С горечью Клеона почувствовала, что никакие ее слова не могли бы вызвать большую враждебность герцогини, чем те, что только что были произнесены.
Когда карета остановилась у Линк-Хаус, герцогиня, не произнеся ни слова, быстро вошла в дом и стала подниматься по лестнице, даже не пожелав Клеоне доброй ночи.
Девушка стояла в холле и смотрела ей вслед. «Почему я не могла притвориться и оставить ее счастливой?» — спрашивала она себя. Ее переполняло глубокое сочувствие к этой старой, усталой женщине, обремененной проблемами и тревогами, уже непосильными для нее. Поддавшись порыву, Клеона, подобрав юбки, бросилась наверх и догнала герцогиню уже на площадке.
— Мне очень жаль, мадам, простите меня, — залепетала она с чувством глубокого раскаяния. — Я не то имела в виду. Просто… просто герцог испытывает ко мне неприязнь. Он… он ясно дает это понять с тех самых пор, как я приехала.
— А у тебя самой нет к нему отвращения? — спросила герцогиня, и почему-то, хотя ей очень хотелось сказать правду, Клеона не решилась погасить внезапную надежду, которая вспыхнула в глубине проницательных глаз старой леди.
— Нет, мадам, — она запнулась, — я… я считаю, что герцог очень красив.
Герцогиня улыбнулась и веером дотронулась до щеки девушки.
— Ты хорошая девочка, Клеона, — проговорила она. — Не беспокойся о своем будущем, предоставь все мне. Тебе не хватало матери эти последние несколько лет. Я должна попытаться заменить ее. Доброй ночи, дитя мое, ты можешь меня поцеловать.
Девушка коснулась холодной морщинистой щеки своими теплыми юными губами, и герцогиня с легкой улыбкой вошла в спальню. Горничная уже ждала и тихо затворила за ней дверь.
Клеона закрыла руками лицо. Ну и кашу она заварила! Потом она вспомнила, что в конечном счете это не важно. Герцогиня узнает правду, Клеону с позором отправят обратно в Йоркшир, а другая наследница, несомненно, более покладистая, примет руку герцога. Но Клеона ничего об этом не узнает. Она снова будет дома кормить кур и терпеть тихие, но уничтожающие упреки своих родителей. А Лондон через несколько дней, если не раньше, забудет о ее существовании. Почему-то эта мысль показалась Клеоне особенно тягостной. Девушка пошла в свою комнату, но уронила сумочку. Поднимая ее, Клеона вспомнила о письме.
36 
