Особенно,... 
37 
Как смешно бояться графа или кого бы то ни было другого. Что они могут ей сделать? Какое отношение она имеет к их жизни? Через несколько дней она, без сомнения, получит письмо от Леони с сообщением, что ее подруга благополучно добралась до Ирландии и вышла замуж. И тогда настанет пора уезжать. «Я должна использовать это время, — подумала девушка. — Нельзя терять ни минуты, ибо воспоминаний об этих приключениях должно хватить мне на всю оставшуюся жизнь».
Внезапно Клеону охватила досада на себя за то, что она ушла с бала. Как глупо не наслаждаться каждой секундой, не оставаться до рассвета, пока не посветлеет небо и мальчишки-провожатые не погасят свои фонари. Что ждет ее завтра и послезавтра? Девушка попыталась вспомнить свои чувства, когда ее представляли королеве. Попыталась вспомнить все, что видела и делала с тех пор, как резвые кони привезли ее из Йоркшира.
Ее усталость как рукой сняло. Теперь Клеоне хотелось танцевать, флиртовать, снова ловить восхищенные взгляды своих поклонников. Какое ей дело до того, восторгаются ли они ею, деньгами Леони или платьями, которые выбрала для нее герцогиня и за которые до сих пор еще не уплачено. Важно лишь то, что песок в часах высыпается, и скоро вся эта сумасшедшая эскапада закончится. Тогда ей больше нечего будет ждать. В ее жизни останутся лишь воспоминания.
Клеона вошла в свою спальню и отослала усталую служанку, которая ждала, чтобы помочь ей раздеться. Широко распахнув окно, девушка облокотилась на подоконник, глядя вдаль, поверх шелестящих листвой деревьев. Она не знала, как долго простояла так. Мягкий ночной ветерок принес ей чувство покоя.
Какой-то фаэтон выехал на площадь с Баркли-стрит. Девушка наблюдала за ним, любуясь красивыми лошадьми и блеском их уздечек в свете факелов, освещавших крыльцо. Затем она вдруг поняла, что фаэтон останавливается перед Линк-Хаус. Клеона высунулась из окна. Дверца открылась, вышел мужчина. Клеона тотчас узнала его. Это был граф в своем щегольском атласном сюртуке. Он повернулся, чтобы помочь кому-то выйти из экипажа, и еще раньше, чем этот другой человек вышел, Клеона поняла, кто это.
Сначала появилась ступня, затем колено, затем все размякшее, почти безжизненное тело. Клеона вдруг вся затрепетала от гнева. «Безумец! Глупый и невоздержанный! Растрачивать жизнь на пьянство и карты!» Теперь она разглядела, что кто-то еще заботливо поддерживает плечи герцога. Это была женщина; Клеона увидела ее обнаженные руки, а потом, когда незнакомка высунулась из экипажа, — темные волосы, уложенные вокруг головы и заколотые сверкающими бриллиантовыми гребнями.
Появился дворецкий и подхватил хозяина с другой стороны. Вдвоем с графом они повели шатающегося герцога к дому. Женщина вышла из фаэтона и Становилась на тротуаре, провожая их взглядом. Ее ожерелье искрилось в свете факелов. На ней было платье, которое подчеркивало каждый изгиб ее тела, с очень глубоким вырезом. Сверху Клеона видела даже ложбинку между грудями. Затем, словно почувствовав, что за ней наблюдают, женщина запрокинула голову и посмотрела вверх.
Клеона не шевельнулась, хотя не знала, видно ее или нет. Так как свет в спальне не горел, она, вероятно, терялась в тени, зато ей довольно ясно было видно лицо женщины. Девушка поняла, что это Дория ди Форно, о которой говорила герцогиня.
Клеона разглядывала ее высокие, красивые скулы, резкую линию острого подбородка, полные яркие губы, темные глаза с поволокой и четко очерченный лоб. «Она красивая», — сказала себе Клеона. Но когда женщина повернулась и змеиным движением скользнула обратно в экипаж, девушке показалось, что эта итальянка злая. Женский инстинкт подсказал ей, что Дория ди Форно и граф не сулят герцогу ничего хорошего.
Не думая о том, что делает, Клеона выбежала на лестницу. Перегнувшись через перила верхней площадки, она увидела, что граф и дворецкий, поддерживая герцога, помогают ему пересечь холл. Глаза герцога были закрыты, челюсть отвисла, его белоснежная манишка залита вином, а руки бессильно свисали, покачиваясь в такт шаркающим шагам.
— Все в порядке, сэр, — услышала девушка слова дворецкого. — Оставьте его светлость мне. Я уложу его в постель.
— Уверены, что справитесь? — спросил граф.
— Да, сэр, — подтвердил вежливый, лишенный выражения голос идеального слуги.
— Тогда доброй ночи, — сказал граф и добавил: — Доброй ночи, Сильвестр. Спи крепко, и сладких тебе снов!
37 
