Особенно,... 
42 
— Надеюсь, когда я состарюсь, я буду хоть наполовину такой же храброй, как вы, — откликнулась Клеона.
Герцогиня улыбнулась:
— Хорошая девочка! Мы вместе отправляемся сражаться, ты и я! И клянусь небесами, даже если мы не победим, мы будем сражаться храбро!
— Откровенно говоря, — заметила девушка, — я сомневаюсь, что у герцога есть шанс против вашей светлости!
Герцогиня протянула свою тонкую костлявую руку и сжала пальцы Клеоны.
— Ты поможешь мне, дитя, не правда ли?
— Сделаю все, что в моих силах, — искренне пообещала Клеона, — но вы знаете, как мало я могу.
— Вовсе нет, — возразила ее светлость. — Хорошенькая женщина может сделать очень многое. Оставаясь наедине с моим внуком, льсти ему. Говори, что он прекрасный человек. Единственный способ отвоевать его у этой интриганки, это внушить Сильвестру, что он для нее слишком хорош.
— Вы точно уверены, что она интриганка? — спросила Клеона. — Я не оспариваю вашу правоту, мадам; просто любой мог бы ошибиться, решив, что она не питает настоящей нежности к герцогу, а лишь использует его. Низкое происхождение этой особы наводит на такую мысль, но правда может оказаться и совсем иной.
— Мои информаторы изрядно потрудились, чтобы установить правду. Если говорить честно, это было весьма дорогое удовольствие. Синьорина Дория ди Форно — очень подозрительная личность. Никто не знает, как она попала в нашу страну и кто ей покровительствует в Лондоне. Поскольку эта дамочка имела успех в Воксхолле, все джентльмены наперебой предлагали ей свои услуги. Но, несомненно, первый среди них — ее самый услужливый друг, если тут можно употребить это слово, — граф Пьер д'Эскур. И именно он представил ее Сильвестру.
— Как вы все это узнали? — удивилась Клеона. — Я думала, джентльмены не говорят о своих любовницах при дамах.
— Не говорят, — мрачно подтвердила герцогиня. — Но я уже так стара, что перестала быть дамой и стала просто бабушкой, которая беспокоится из-за идиотских выходок своего внука, которого она когда-то любила.
— И все еще любит, — тихо добавила девушка.
— Чушь, — отрезала ее светлость. — Я никого не люблю, но я глубоко горжусь семьей Линков. Вбей это себе в голову, дитя. Если все остальное подведет, гордость всегда вынесет тебя на своей спине. — Она понюхала соль и сказала: — Иди спать. Тебе понадобится вся твоя красота, когда мы отправимся в это безумное путешествие, которое невесть куда приведет нас. Ты поедешь в том новом кораллово-красном пальто?
— Конечно, — улыбнулась Клеона. — Как и вы, я желаю ослепить французов. Досадно, не правда ли, что после стольких лет войны наши лукавые враги по-прежнему слывут законодателями мод? Мадам Бертен говорит, что дамы при дворе Наполеона затмевают все, что можно увидеть в Кларенс-Хаус.
— Я этому не верю, — свирепо заявила герцогиня, — и не поверю, пока не увижу собственными глазами.
— Теперь ждать осталось недолго, — засмеялась Клеона и, сделав книксен, поцеловала руку герцогини.
Девушка, улыбаясь, вышла из комнаты. Добравшись до своей спальни, она отпустила служанку и села за бюро. Прежде чем уехать во Францию, следовало по крайней мере написать матери. Письмо далось ей с трудом. Употребляя местоимение «мы», она имела в виду себя и герцогиню, так что получалась не совсем ложь.
Клеона посыпала готовое письмо песком и заклеила сургучной печатью. Девушка надеялась, что никто не станет удивляться, почему она пишет в дом священника, и решительно прогнала мысль о том, что кто-нибудь из слуг в Линк-Хаус станет шпионить за родной внучкой вдовствующей герцогини. Но тут Клеона вспомнила слова герцогини и свое привидение. Может, все-таки это был шпион? Есть ли какая-то связь между ним и тем лакеем, который с грохотом уронил тарелки и бесследно исчез из дома?
Клеона решила, что не уедет с Баркли-сквер, пока не узнает, что за секрет скрывают панели той пустой спальни. Она взглянула на часы, стоявшие на каминной полке. Уже миновала полночь. Взяв с бюро серебряный подсвечник, девушка подошла к двери и выглянула наружу. На площадке было пусто, только теплились свечи в серебряных бра.
Клеона выскользнула из комнаты, закрыв за собой дверь. Постояв в коридоре, она очень тихо повернула ручку Лавандовой спальни. Огромная кровать с пологом на четырех столбиках была пуста и закрыта чехлом, так же как стулья и туалетный столик. Клеона бесшумно прошла по толстому ковру, протянула руку и спустя несколько секунд нащупала пружину, которая открывала потайную дверь.
42 
