47 
Рейф пожал плечами, отчего по его синему фраку пробежали морщины.
– Мы не знаем наверняка, но мадам Фонтено – очень надежный источник информации в такого рода делах.
– И она говорит, что, когда дело доходит до плотских утех, – добавил Корд, – аппетиты Харвуда простираются от очень молоденьких девушек до мальчиков. Более того, он замечен в садистских замашках. Таков человек, во власти которого Виктория и Клер.
Рейф сделал глоток бренди.
– Что вы намерены предпринять?
Корд провел рукой по волосам, нарушив безукоризненность прически.
– То, к чему меня обязывает честь с момента, когда на шхуне я отнес ее в свою каюту. Я лишил ее невинности. Виктория дочь пэра. Я обязан жениться на ней.
– Я не верю, что она ждет этого. У меня сложилось впечатление, что она независимая девушка.
– Возможно, замужество как раз то, чего она ждет. Возможно, по этой причине она поощряла мой интерес. Она хотела вырваться из лап отчима. Выйдя за меня замуж, она избавится от него.
– Но что тогда будет с ее сестрой? Вы говорили мне, что она горой стоит за нее. Вы действительно думаете, что она поставила своей целью выйти за вас замуж и оставить младшую сестру в руках такого негодяя, как Харвуд?
Корд не мог заставить себя поверить в это, никакими силами.
– Нет. Не думаю, что она могла бы решиться навредить Клер. – Он вздохнул, взял свой бокал и направился к буфету. – Я еще выпью.
– Имеете полное право.
Корд вынул пробку из хрустального графина и налил себе изрядное количество бренди.
– Я уже виделся с магистратом. Он сказал, что у него связаны руки. Так как Харвуд является их опекуном по завещанию, я ничего не могу сделать.
– За исключением женитьбы.
Корд сделал большой глоток.
– Вот именно. – Он покачал головой. – Я надеялся прирастить фамильные владения. В последнее время я всерьез подумывал о том, чтобы сделать предложение Констанс Фэрчайлд.
– Девчушка Фэрчайлд совсем еще зелененькая, только что из школы. Вы бы с ней отчаянно скучали.
– Развлечься можно за пределами дома. – Корд смотрел куда-то в окно. – Не могу поверить – я снова подвожу отца. Он, должно быть, переворачивается в гробу.
Рейф только усмехнулся:
– Мне кажется, он одобрил бы ваш выбор. Корд скривился.
– Виктория придет ко мне без единого пенни. У нее нет земли, нет наследства. – Он горько засмеялся неприятным, скрежещущим смехом. – Черт, никогда не думал, что женюсь на собственной экономке.
Рейф тихонько хихикнул.
– Едва ли это так, мой друг. – Его большая рука легла на плечо Корда. – Я думаю, она прекрасно подходит вам. Деньги деньгами, но ваша жизнь никогда не будет скучной.
Корд ничего не сказал. Виктория солгала ему, провела его и разрушила планы на будущее. Он надеялся с лихвой возместить сыновний долг. Он дал себе слово и вот теперь не может сдержать его.
Он обречен на неудачу.
Снова.
Дверь в ее спальню скрипнула и отворилась.
– Тори? – Клер в ночной рубашке и стеганом капоте проскользнула внутрь. В слабом свете фонаря, стоявшего у кровати, ее тоненькая фигурка растворялась в тени. Тревога залегла морщинками на ее лбу. – Как ты?
Ночь они провели в дороге и к полудню были в Харвуд-Холле. После ужина барон призвал Тори в свой кабинет и жестоко отплатил ей за жемчужное ожерелье и все беды, которым она была причиной. Тори сморщилась, приподнимаясь на постели.
– Со мной все в порядке. Утром мне станет лучше. – Но спина у нее горела, вся в красных следах от побоев. Тори ожидала такой расправы и смогла удержаться от криков.
Она не пыталась сопротивляться. Она уже знала, что тогда он получает большее удовольствие. Но она не могла позволить ему сломить себя.
– Я принесла тебе мазь. – Клер прикрыла дверь и подошла к сестре. – Кухарка сказала, что она помогает, чтобы не осталось следов, и успокаивает боль.
Тори села в кровати. Потянув за шнурок, стягивающий ворот рубашки, она спустила ее с плеч, обнажив израненную спину. Жалостный звук вырвался из горла Клер, когда она уселась рядом и начала осторожно накладывать мазь на ужасные метки.
– Почему он всегда избивает тебя, а не меня?
Клер до сих пор не поняла этого. Она не осознавала, что барона влекло к ней ее совершенство. Он не хотел нарушить его. По крайней мере не сейчас.
– Он не бьет тебя, потому что ты не заслуживаешь этого. Это ведь я взяла ожерелье. Я подговорила тебя бежать.
47 
