Особенно,... 
65 
– Чего рассказывать? – буркнул Гужма.– На лекцию приходите. Вход бесплатный.
– Нет,– покачала головой Наташа.– Нам нужно лично поговорить. Понимаете, у моего мужа, ну как бы это сказать, ну болезнь такая… мужская, понимаете?
Гужма зыркнул на Ласковина. Тот постарался придать лицу подобающее выражение.
«Наташка, вредное существо!» – сдерживая улыбку, подумал он.
Но импровизация была удачная. Сразу становилась понятной и его, Андрея, «подавленная» роль.
Гужма усмехнулся. Омерзительная такая улыбочка.
– Как вы думаете, сможет святой отец Константин нам помочь? – деловито спросила Наташа.
– Святой отец Константин может все! – безапелляционно ответил Гужма.– Но не просто так!
– Я заплачу,– впервые подал голос Ласковин.– Сколько?
– Всё! – важно произнес бывший наркоман.– Всё, что у тебя есть. Болезни – от грехов. Святой отец Константин открывает вам Бога. Он примет на себя вашу карму и даст вам защиту от чужих!
«Бог», «карма» и «чужие» неприятно резанули слух Андрея. То были слова из разных учений. Вспомнилось, как говорил отец Егорий: где к истинной вере примешивают язычество, там и сатана.
– Покаяние, терпение и биокоррекция! – вещал Иннокентий с пафосом.– Святой отец Константин даст вам все, что нужно!
Ласковин скептически оглядел комнату бывшего наркомана. Если «все, что нужно»,– это вот такая комната, то у Лешинова довольно скромные представления о необходимом. Или на самого пастыря не распространяется? Впрочем, легко проверить.
– Вот,– сказал он, доставая бумажник,– первая моя жертва! – и протянул сотенную бумажку.
– Молодец! – одобрил Гужма, беря деньги.– Щедрость – истинная добродетель.
– Для хорошего дела – не жалко! – совершенно искренне произнес Андрей.
Гужма спрятал деньги в карман, порылся в кучке бумаг на столе, извлек листок с текстом.
– Вот,– сказал он, вручая листок Наташе.– Почитаете на ночь. А завтра приходите в наш ДК. На лекцию. Там и адрес есть.– Он указал на листок.– А потом я отведу вас к святому отцу Константину.
– Спасибо,– поблагодарила Наташа.– Ну мы, наверно, пойдем?
От пристального взгляда Гужмы у нее возникало ощущение чего-то липко-холодного. Взгляд бывшего наркомана был не то чтобы похотливый… скорее – плотоядный. Гужма смотрел на Наташу не как на женщину, а как на… еду.
– Идите,– кивнул Иннокентий.– Теперь мы будем часто встречаться.
– Может, спустимся вниз,– предложил Ласковин,– выпьем по стаканчику за знакомство?
На первом этаже дома разместилась рюмочная как раз по рангу Иннокентия.
– Не пью,– строго сказал бывший наркоман.– И ты не будешь. Наши никто не пьет.
– Ну как? – спросила Наташа, когда они вышли.– Ты узнал, что хотел? Это не он, да?
– Бомбу бросил не он,– ответил Ласковин.– Но на «святого отца» стоит взглянуть. И взглянем.
Даже если Лешинов и не имеет отношения к взрыву, все равно от его ученичка на пять метров несет бесовщиной.
«Неужели у меня появился нюх на зло?» – с надеждой подумал Андрей.
Очень может быть.
У его машины возились двое парней, пытаясь взломать дверь.
Но не успел Ласковин что-то предпринять, как слева раздался свист, и взломщики порскнули в разные стороны.
Ласковин мог догнать хотя бы одного, но не видел в этом смысла. Сам виноват – забыл, выходя, включить сигнализацию.
Поворачивая ключ, вспомнил о том, что собирался в автосервис. Ладно, завтра.
День прошел с пользой.
Глава четвертая
Ехать к началу лекции Ласковин счел излишеством, поэтому прибыли они с Наташей через час после указанного в рекламке времени.
В фойе было холодно и пусто. Пустые фанерные стенды, какие-то некроманиакальные картины в черных, зеленых и багровых пятнах расплывшейся краски. Запах мокрой штукатурки и возбужденной толпы, такой беспокоящий в пустом и холодном холле. Словно толпа призраков теснится вокруг и, потея призрачным потом, вынюхивает живую кровь.
Ласковин встряхнул головой, и наваждение рассеялось. Обычный обветшалый сарай для масс времен развитого социализма.
В гардеробе никого не было. То ли из-за холода внутри никто не хотел раздеваться, то ли администрация решила сэкономить на зарплате гардеробщика.
По когда-то красной, а теперь серой от пыли дорожке, прикрывающей высокие неудобные ступени, Ласковин и Наташа поднялись на второй этаж. Здесь было то же, что и внизу: ни игровых автоматов, ни развеселой музыки из бара, которого тоже не наблюдалось. Стеклянные с занавесками двери буфета украшал амбарный замок. Вдоль окон – наполненные землей глиняные горшки. Без признака растительности. Скудное освещение и подсвеченный «лягушкой» стенд с цветной глянцевой фотографией святого отца и т. д. Константина Лешинова. Этакий «луч света в темном царстве». Не обремененный, впрочем, склонностью к самоубийству.
65 
