77 
Вайолет бросила взгляд на Кита, ища у него поддержки, однако по выражению его лица поняла, что ему было не по себе точно так же, как и ей. О, как она ненавидела споры и распри!
– Как бы то ни было, но служанка разбила вазу непреднамеренно, – сказала Вайолет, глядя прямо в глаза миссис Хардвик и стараясь говорить так, чтобы не обидеть ее. – Ее, безусловно, нужно наказать, но не так сурово. Можно удержать небольшую сумму из ее зарплаты…
– Простите, ваша светлость, – снова перебила ее экономка, – но этой девушке не хватит всей жизни, чтобы возместить даже небольшую часть стоимости разбитой вазы. Я бы посоветовала вам вернуться к делам, которыми вы занимались до того, как услышали шум. Я сама во всем разберусь. Решение подобных вопросов входит в мою компетенцию.
Тина снова расплакалась. Миссис Хардвик повернулась к ней:
– Перестань хныкать. Нам надоело твое нытье.
– Мне не нравится тон, которым вы разговариваете со служанкой и с герцогиней, – заявил Кит.
Миссис Хардвик пронзила его испепеляющим взглядом. И молодой человек тут же замолчал.
– Вы что-то сказали, мистер Кристофер? – спросила экономка, продолжая стоять перед ними со скрещенными на плоской груди руками.
Кит понурил голову и опустил глаза.
– Да так, ничего… – пробормотал он и шепотом обратился к Вайолет: – Если хотите, я схожу за Адрианом.
Вайолет чувствовала, что ее бьет нервная дрожь.
– Нет, не надо, я сама улажу этот конфликт, – сказала она.
Вайолет решила настоять на своем. Если она сейчас смалодушничает и не осадит эту отвратительную женщину, то навсегда утратит уважение прислуги, а миссис Хардвик вообще перестанет с ней считаться.
Она давно уже заметила, что миссис Хардвик была грубым и резким человеком. Но экономка на протяжении многих лет занимала высокий пост в штате слуг и прекрасно справлялась с обязанностями.
Да и что могла знать Вайолет о том, как надо управлять штатом прислуги? Она была герцогиней без малого три месяца. Может быть, обращаться со слугами нужно именно так, как это делала миссис Хардвик? В доме родителей Вайолет они сменялись пестрой чередой. И все же Вайолет казалось, что такой проступок, как разбитая ваза, пусть даже и очень дорогая, не мог служить причиной для увольнения.
Вспомнив Джанет, она подумала, что ее сестра вряд ли стала бы спорить с экономкой по такому пустяковому поводу. Но Джанет и не потерпела бы возражений со стороны обслуживающего персонала, настояв на любом своем желании или капризе. Подражая сестре, Вайолет приосанилась и надменно вскинула голову.
«Я – герцогиня Рейберн, – повторила она про себя, – и здесь нет мне равных. Я – герцогиня Рейберн…»
– Занимайтесь своими делами, ваша светлость, – сказала экономка. – А с горничной я сама разберусь.
– Вы слишком много берете на себя, миссис Хардвик, – со стальными нотками в голосе возразила Вайолет. – Очевидно, вы забыли, с кем разговариваете.
Экономка на мгновение лишилась дара речи.
– Нет, ваша светлость, я вовсе не… – наконец снова заговорила она.
– Если это так, то почему вы постоянно перебиваете меня? Может, вы думаете, что ваш возраст дает вам такое право?
Миссис Хардвик поджала губы.
– Нет, ваша светлость, я знаю свое место.
– Да? В таком случае, надеюсь, вы извинитесь передо мной. И перед лордом Кристофером тоже. Он уже давно вышел из детского возраста и заслуживает уважительного отношения к себе.
Получив этот выговор, миссис Хардвик взяла себя в руки.
– Прошу прощения, ваша светлость. И вас, милорд, прошу извинить меня, – сдержанно произнесла она.
– Хорошо, – кивнула Вайолет. – А теперь я требую, чтобы вы прекратили все разговоры об увольнении этой девушки…
– Но, ваша светлость…
– Ну вот! – недовольно воскликнула Вайолет. – Вы опять перебиваете меня. Ни слова больше об этом, или вы добьетесь того, что я уволю вас!
Глаза экономки злобно блеснули.
– У вас нет ни причин, ни права увольнять меня, – заявила она. – Только его светлость может сделать это.
– Его светлость, мой муж, полагается на меня во всем, что касается домашнего хозяйства, – сказала Вайолет. – Ваши жалобы не помогут, он не примет их в расчет.
Экономку охватила нервная дрожь.
– Да будет вам известно, что я верой и правдой более двадцати пяти лет служила в этом доме, – с обидой заявила она. – И я умею эффективно управлять хозяйством в таком огромном доме. А тут приходит какая-то девчонка, ничего не смыслящая в ведении домашнего хозяйства, и начинает командовать мной. Не думайте, что я не замечаю, как вы балуете слуг, как развращаете их своим неосмотрительным поведением. Это все оскорбительно для меня. Вы должны быть благодарны мне за то, что я вмешиваюсь и даю разумные советы.
77 
