107 
Момент был критический… Но оперуполномоченный, как ни в чем не бывало, засунул оружие в кобуру.
– Вот теперь можно и пример,– сказал он.– Например, ноги вам делать – никаких проблем. Проверяетесь, как баба, что к хахалю мимо законного мужа бежит. Это, граждане, факт, который сразу все ксивы перевешивает.
– Ничего,– буркнул Петренко.– Тебя-то с дружком мы сделали.
– Да ну? А ты оглянись!
Петренко резко развернулся… и обнаружил, что в десяти шагах стоит второй «хвост» и весьма неделикатно целится ему в грудь.
Выждав секунду, второй мент картинно спрятал оружие в карман.
– Твоя правда,– сказал Васильев.– Мы – не спецы. Мы – просто исполнители. Спецы были, но…
– Но?
– Убили их,– буркнул Васильев.– Как я понимаю: арестовывать вы нас не станете?
– Как, думаешь, Веня? – спросил старший лейтенант.
– Думаю, он прав,– ответил второй «хвост».– Но поговорить очень хочется. Вы как, мужики?
– Если на нейтральной территории, то можно и поговорить,– согласился Валерий.– Не против, Сашок?
– Можно,– лаконично ответил Петренко.
– Интересная идея,– согласился Хлопков.– Кто угощает?
– Я,– сказал Петренко.
– Такая вот история,– завершил свой рассказ Васильев и ковырнул вилкой салатик.
Изрядную часть правды он утаил, заменив ее художественным вымыслом. Согласно подправленной версии, их команда занималась физическим уничтожением преступников, а также их имущества: в частности, наркотиков. И деятельность эта велась «не самостийно», как выражался Петренко, а по заданию Государства. Но противник их выявил, и большей части команды уже нет в живых. Остались только они вдвоем, рядовые исполнители. И связей с начальством у них нет. Зато есть очень обиженные бандиты, жаждущие развесить их кишки на заборе.
– А просто прийти в это ваше ФСО и сказать: вот они мы! Не пробовали? – спросил Хлопков, оказавшийся на свету тощим парнем около тридцати лет от роду с длинным носом и неправильным прикусом.
– Попробовали бы,– сказал Васильев.– И нам предложили бы сдать документы, оружие и ждать…
– Пока вас шлепнут,– завершил мысль старший лейтенант.– Как хорошо быть просто ментом, верно, Веня?
– Точно.– Веня, коренастый, с оттопыренными ушами и маленькими глазами-буравчиками, деловито разлил по стаканам водку.– Ну, давайте, мужики…
– Ни хрена! – крякнув и зажевав, заявил Васильев.– Идут они в жопу, начальнички! Сами управимся, верно, Сашок?
Петренко промолчал. Он почти не пил, сославшись на то, что за рулем, и вообще не участвовал в разговоре, представляя Валерию самому плести байки. Не то чтобы Васильеву очень хотелось врать этим ребятам, но… Как иначе выйти из сложившейся ситуации без потерь?
– В розыск вас не давали,– проговорил Хлопков.– Это плюс. Чем мы им можем помочь, Веня?
– Подумать надо. А мы хотим им помочь?
– Я лично – хочу! – заявил старший лейтенант. Лицо у него раскраснелось, а голос стал громче. Он накарябал на салфетке номер, протянул Васильеву: – На! Надо – звони, не стесняйся.
– Спасибо,– поблагодарил Валерий.– Как знать, может, и мы вам на что-нибудь сгодимся.
– Лучше не надо,– строго сказал Веня.– Ну, еще по одной!
Набрался Васильев основательно. Настолько основательно, что к Тане Петренко его не повез, а повез к себе, в двухкомнатную квартиру на Боровой, снятую всего два дня назад и потому безопасную. Завтра им предстоял трудный день. А когда у них были легкие? Давно-о!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Кто за вами следил, выяснили? – спросил Николай Николаевич.
Так звали Силычева кореша. Вернее, он так назвался.
– Да,– ответил Петренко.– Менты. Мы им сунули удостоверения, и они отвяли.
Васильев промолчал. Приятель Силыча ему не понравился.
Они сидели в Петренковом «лексусе». Хозяин впереди, Васильев и Николай Николаевич – сзади.
– Почему следили?
– Валера засветился у Усташева.
– Это еще кто?
– Бандит.
– Понятно. Что вам нужно от меня?
Терпение Валерия иссякло.
– Для начала – правду,– жестко произнес он.– А потом – ту суку, которая нас выдала. А сука эта – из ваших!
– Не думаю,– сухо произнес Николай Николаевич.
Некоторое время они смотрели друг на друга в упор.
– Больше некому! – отрезал Васильев.
– О некоторых ваших акциях знали два человека в МВД,– с ледяным спокойствием возразил Николай Николаевич.– Но у меня нет оснований им не доверять.
– А у меня есть! Более того, я не думаю, а точно знаю!
107 
