37 
— Вам повезло, что я не сделал ни того, ни другого, — сказал доктор Дэвисон. — Когда вы были маленькой, вы нередко падали.
— Я всегда была сорви-головой, — тихо произнесла Айлин, — ас тех пор, как я выросла, мне редко доводилось почувствовать себя так же свободно.
Она вспомнила долгие часы, проведенные у постели отца, его крик и обвинения по любому поводу, и по ее лицу пробежала тень.
Только Пегас помог ей тогда не потерять рассудок.
Во время верховых прогулок ранним утром она успокаивалась. Иногда камердинер отца освобождал ее ненадолго и днем.
Пожалуй, за те два года, которые казались ей столетиями, не будь Пегаса, она могла умереть раньше отца.
Теперь этот кошмар остался позади, а впереди уже маячил другой: если герцог закроет дом, ей придется решать, как жить дальше.
Она ложилась и вставала, задавая себе одни и те же вопросы, и не находила ответа.
Если бы герцог регулярно не навещал ее, эти мысли не давали бы ей покоя и днем. Когда Айлин почувствовала себя настолько хорошо, что смогла выйти в классную комнату, он принес туда старую, потертую кожаную шахматную доску, на которой она играла еще с отцом, и предложил ей сыграть.
От радости ее глаза засверкали, а на бледных щеках проступил румянец.
Доктор Дэвисон еще не разрешал ей одеваться, как обычно, поэтому, Айлин надела изящный халат, принадлежавший еще ее матери.
Он был сшит из голубого атласа — чуть темнее ее глаз — и оторочен кружевами. Герцогиня перешила его из бального платья, которое она носила еще в молодости.
Шею облегал кружевной воротник, а рукава — отделаны двумя рядами оборок.
Чтобы не утомляться, укладывая волосы в прическу, Айлин просто перевязала их бантом на затылке.
Солнечный луч, светивший в окно, окружал ее головку подобием золотого нимба, но девушка и не догадывалась, что это делало ее похожей на ангела.
Сидя перед шахматной доской в ожидании герцога, она чувствовала себя несколько неловко.
Впрочем, девушка пыталась убедить себя, что после ночей, проведенных Шериданом у ее кровати, смущаться было нелепо.
Накануне они уже сыграли несколько партий, и сегодня, к ее восторгу, герцог опять пришел к ней сразу после обеда.
— Вы ездили на Пегасе сегодня утром? — спросила она, когда Шеридан уселся напротив нее.
— Конечно, — ответил герцог. — Я бы не решился предстать перед вами, если бы недоглядел за ним.
— А где вы были? — задумчиво спросила Айлин.
— Далеко, — неожиданно сказал герцог. — Я обнаружил на северной границе имения сланцевый карьер.
— Да, я знаю о нем.
— Я поговорил с людьми в деревне…
— Литтл-Флэдбери?
— Да, Литтл-Флэдбери, — кивнул герцог, — и они сказали, что сланцевый пласт в карьере еще не исчерпан, но разработки прекратились десять лет назад, так как заказов на сланцы не поступало.
— Боюсь, в этом была папина вина. Он поссорился с нашим управляющим, который, как мне помнится, действительно, мало понимал в делах. Но, выгнав его, папа так и не нашел ему замену, потому что уже был стеснен в средствах.
— Значит, некому было искать заказчиков на ваш сланец? Полагаю, с гравийным карьером произошла та же история?
Айлин улыбнулась.
— Вы и его отыскали?
— Просто невероятно, что можно так сильно нуждаться в средствах, как ваш отец, и не заняться разработкой природных богатств на территории своего же имения!
Айлин беспомощно развела руками.
— Должно быть, вы правы, но отец никогда не был деловым человеком.
— Но кто-то ведь мог посоветовать ему?
— Возможно, мистер Уиккер и его партнеры пытались, но, я уверена, он их не слушал.
Мама очень любила его, поэтому никогда не спорила с ним и не противоречила ему, кроме исключительных случаев.
— Именно так и должны вести себя женщины!
Это прозвучало вызывающе, но Айлин видела, как герцог слегка прищурился и насмешливо улыбнулся.
— Если женщина хочет… вдохновлять своего мужа, — подумав, ответила девушка, — она должна с ним спорить, если знает, что он… поступает не правильно. Должна хотя бы попытаться… направить его по верному пути…
Однако чувствуя себя не вправе осуждать мать, Айлин добавила:
— Скорее всего мама и не знала об этих карьерах. Я сама услышала о них только от слуг.
— И вы не напомнили об их существовании отцу?
— До маминой смерти — нет. Потом дела пошли еще хуже, и я предлагала папе восстановить разработку гравия.
37 
