87 
– Как наш герой? – бодрым голосом спросил он. – Как его самочувствие?
Сомова, не понявшая, о каком именно герое речь, на секунду замолчала. Возможно, перед ней какая-нибудь шишка из районного управления здравоохранения? Или, на ночь глядя, кого-то из центральной больницы принесло? Начальство не часто заворачивало в маленькую больницу на городской окраине. Но раз такое дело, раз беда с этим вертолетом, надо быть готовой к любым визитам. Даже визитам из области.
– Герой? – переспросила Сомова.
Нумердышев спокойно поставил сумку на пол, зашел за спину сестры.
– Герой, конечно, герой, – улыбнулся Валиев.
– А, Тимонин, – догадалась сестра. – Кажется, он спит. Я ещё не заглядывала в четырнадцатую палату.
Было видно, как в неярком свете настольной лампы заблестели обнаженные в улыбке белые зубы бригадира. Сестра стояла лицом к Валиеву. Нумердышев потерялся где-то в темноте коридора.
– А вы, простите, кто? – спросила Сомова.
– Я-то? – переспросил Валиев. – А ты чего, сама не видишь? Я Красная Шапочка.
– Что вы тут, что вам тут на…
Она затревожилась, но не успела даже сформулировать вопрос до конца.
Подкравшийся сзади Нумердышев заткнул тяжелой, как лопата, ладонью открытый рот сестры. Другой рукой вцепился ей в волосы, дернул голову на себя. Валиев шагнул веред, выхватил из кармана заточку. Это была примитивная, сработанная из трехгранного напильника заточка с деревянной рукояткой и коротким двенадцатисантиметровым клинком. В основании клинок был подпилен ножовкой по металлу.
Валиев ткнул заточкой в грудь Сомовой.
– Чи-чи-чи-чи, – прошипел Валиев. – Тихо, тихо. Люди спят. Вот так, вот так. Вот и умница. Вот и все.
Медсестра закряхтела, кашлянула и стала тяжело, подогнув набок ноги, валиться к ногам мужчин. Нумердышев подхватил её под плечи. Валиев, чтобы из женской груди не брызнул кровяной фонтан, не стал выдергивать заточку. Он резко потянул рукоятку вниз, обломил подпиленное лезвие.
Нумердышев раздвинул руки, Сомова, ещё живая, тяжело повалилась на пол. Мужчины, схватив медсестру за ноги, отволокли её на черную лестницу. Нумердышев вернулся в коридор за сумкой.
* * * *
Остановившись на лестничной клетке, перевели дух.
Нумердышев выглянул в коридор: ни души. Валиев достал сигареты, прикурил. В эту секунду ему показалось, что в подвале раздались тяжелые шаги. Такого быть не может, этих шагов в подвале. Не водопроводчик же ночью блуждает в потемках.
Бригадир, чуткий на ухо, прислушался внимательнее: ничего, тихо. Чудится всякая муть. Валиев присел на перила лестницы, затянулся табачным дымом.
– Не хочешь с ней позаниматься?
Валиев показал пальцем на женщину, распростертую на полу.
Руки над головой, язык вылез изо рта и съехал на сторону. Все лицо как-то неестественно искривилось. Застиранный медицинский халат задрался высоко, чуть не до живота. Платье под халатом не прикрывало ни трусов светло фиолетового цвета, ни пухлых рыхловатых бедер, совсем не аппетитных.
С левой стороны груди, под сердцем, расплылось небольшое кровавое пятно. В свете слепой электрической лампочки пятно выглядело совсем черным, напоминая бесформенную чернильную кляксу, посаженную неаккуратным школьником. В эту минуту, когда до цели оставалось шаг ступить Валиев, не позволявший подчиненным ничего лишнего во время дел, настроился на волну щедрости и благодушия.
– Можешь её взять.
– С ума сошел?
Нумердышев едва сдержался, чтобы не покрутить пальцем у виска. Он подумал, что бригадир слегка тронулся после того, как ему отхватили палец на руке. Конечно, лишиться пальца неприятно. Но мозгов лишиться, это ещё хуже.
– А чего? – пожал плечами Валиев. – Пару минут у нас есть в запасе.
– Что я успею за пару минут? – округлил глаза Нумердышев. – Палку из штанов вынуть? Пара минут…
– Пару минут на такое дело – нормально, – сказал Валиев. – И женщина из себя сочная, добрая.
Нумердышев пришел к окончательному и твердому выводу, что бригадир сильно вольтанулся после травмы. И, как ни странно, вольтанулся на сексуальной почве.
– Какая она к черту добрая баба? – спросил Нумердышев. – Старая старуха. К тому же – мертвая.
– Ну, почему мертвая? – покачал головой Валиев, оставляя за собой право на противоположное мнение. – Еще дышит. Слегка дышит. Может, подмахнет тебе немножко. Перед смертью.
87 
