— Да и мне не пришлось бы тащиться в твою глухомань, если бы ты была чуть осторожнее, — продолжил Лекс с едва заметным лукавым блеском в глазах.
Заметив эти искорки, Эмери вспыхнула. Кажется, ему весело! — промчалось в ее голове. Или просто нравится злить меня. Но я не должна поддаваться на провокацию. Это соображение помогло ей взять себя в руки.
— Вот я и говорю, — подхватила она, — уезжай! Вовсе незачем тебе здесь оставаться.
В первое мгновение Лекс растерялся, но лишь на секунду.
— Это ты так думаешь. Я же, вернувшись в Огасту, стану терзаться угрызениями совести, что оставил тебя больной, без всякой помощи и практически без денег. Ведь твои банковские счета давно пусты, да и особой наличностью ты, насколько мне известно, не располагаешь.
О да, про состояние банковских счетов Эмери банкир Лекс Сеймур знал все! Об отсутствии же у нее наличности нетрудно было догадаться. Ей просто неоткуда было взяться. А так как Эмери в настоящий момент очутилась в своеобразной изоляции, то обратиться за финансовой помощью ей было не к кому. Близких родственников Эмери не имела, потому что ее отец умер четыре года назад, а матери она почти не помнила: в молодом возрасте та скончалась от неизлечимой болезни. Так что рассчитывать ей приходилось лишь на собственные силы.
Правда, была у Эмери младшая сводная сестра, Селия. Но Лексу и в голову не пришло бы предположить, что та согласится оказать Эмери хоть какую-то помощь. Да и Эмери — насколько он мог судить, исходя из сведений, которыми располагал, — даже сползая в пропасть отчаяния, не обратилась бы к Селии с просьбой о спасении.
Не только Лекс, остальные знакомые тоже прекрасно знали, что Селия ненавидит Эмери. И было за что.
— Прости, я не поняла, что ты там сказал насчет совести? Разве тебе знакомо подобное понятие? — Эмери картинно подняла брови, всем своим видом изображая недоумение. — Я уж не говорю про «угрызения»!
С усмешкой глядя на нее, Лекс протянул:
— Ну не надо… Тебе ли распространяться о совести, золотце? Ты сама с ней не в ладах. К тому же не забывай, ты первая нечестно поступила со мной, а потом только пожинала плоды своих действий.
— Положим, действовал в основном ты, — отведя взгляд, буркнула Эмери. — Мне же оставалось лишь пассивно принимать удары.
Ей трудно было спорить с Лексом, потому что в данном случае правда была на его стороне. В то же время она не могла примириться с подобным положением вещей, так как совершенный ею поступок, о котором говорил Лекс, был продиктован любовью — тем чувством, о котором он ничего не знал и не должен был даже заподозрить чего-либо, иначе…
Эмери прерывисто вздохнула, лишь на миг представив себе, в каком унизительном положении окажется, если Лекс догадается, что она его любит.
Тем более нельзя допустить, чтобы он остался здесь! — вспыхнуло в ее мозгу.
— Вот видишь, теперь ты вздыхаешь, — миролюбивым тоном произнес он. — Небось жалеешь о том, что сотворила, а? — Но так как Эмери промолчала, он задал новый вопрос: — Ну скажи на милость, зачем ты это сделала?
Потому что любила тебя, безмолвно ответила Эмери. Люблю и сейчас. И, как прежде, должна тщательно скрывать свои чувства.
В ее душе вдруг поднялась волна возмущения. Проклятая любовь! Откуда она только взялась? Или это какое-то наказание? Подумать только, человек, в котором я души не чаю, стоит здесь и потешается надо мной, будто ему мало прежних издевательств!
— Знаешь что? — сузив глаза, процедила она. — Езжай-ка ты домой! Твое присутствие меня раздражает.
Лекс тоже прищурился.
— Неужели? А еще совсем недавно оно было тебе приятно… той ночью, помнишь? — вкрадчиво произнес он.
Еще бы Эмери не помнила! Это была самая сказочная ночь в ее жизни. Наверное потому, что она провела ее с возлюбленным, а не просто с приятелем. Однако Лекс поступает нечестно, напоминая ей об их единственном — и неожиданном для обоих — опыте интимного общения.
Вероятно, его удивляет собственная вспышка страсти, а еще больше — моя податливость, подумала Эмери. Ведь следуя логике развития наших отношений, я должна была оттолкнуть его. Но вместо этого…
От воспоминания обо всем, что произошло «вместо этого», ее бросило в жар и она с ужасом почувствовала, что краснеет.
— Конечно, помнишь, — тихо констатировал Лекс. Протянув руку, он провел по щеке Эмери кончиками пальцев.