ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Счастье и тайна

На этом сайте есть эта же книга с другим названием, "Тайна поместья"! Не совсем любовный роман, как и все, в принципе,... >>>>>

Мечты о счастье

Накручено Но... читается легко и любовь-морковь >>>>>

Трудное примирение

Комментариев больше чем сам роман >>>>>

Музыкальный приворот. Часть 2

Ну, так себе! Много лишнего, очень много. Это сильно раздражает. Пишет автор не очень. Если убрать 70% лишнего... >>>>>




  296  

— Фрэнсис, можно, Томми поговорит с вами?

Наконец жена Уэбберли отозвалась:

— Да.

В ее голосе не было ни страха, ни гнева на непрошеных гостей, лишь смирение и усталость.

Они нашли ее не в углу, где в последний раз ее видела Хелен, а сидящей на простом стуле с высокой спинкой, который она поставила так, чтобы видеть свое отражение в зеркале над туалетным столиком. На столик она выложила свои щетки, заколки и ленты. Когда Хелен и Линли вошли в спальню, она протягивала между пальцами две ленты, словно проверяя, как они будут выглядеть на фоне ее кожи.

Линли понял, что на Фрэнсис надето то, в чем она была в тот момент, когда дочь позвонила ей из Кембриджа прошлой ночью: розовый стеганый халат, перетянутый в талии поясом, и под халатом ажурная сорочка. Несмотря на обилие щеток и расчесок перед ней, ее волосы оставались непричесанными, по-видимому, с прошлой ночи, примятые с одной стороны подушкой.

Фрэнсис была такой бледной, что, невзирая на ранний час, Линли тут же подумал об алкоголе: джин, бренди, виски, водка — все, что угодно, лишь бы заставить ее сердце биться быстрее. Он попросил Хелен:

— Ты не принесешь чего-нибудь выпить? Фрэнсис, — обратился он к жене Уэбберли, — я надеюсь, вы не откажетесь от глоточка бренди. По-моему, это пойдет вам на пользу.

Она сказала:

— Да. Хорошо. Бренди.

Хелен ушла. Линли заметил ящик для белья, выглядывавший из-под кровати, подтянул его к тому месту, где сидела Фрэнсис, и уселся на ящик, чтобы разговаривать с ней лицом к лицу, а не нависая над ней, как читающий нотацию дядюшка. Он не знал, с чего начать. Он не знал, какие слова возымеют эффект. Учитывая продолжительность времени, которое Фрэнсис Уэбберли провела в стенах этого дома, парализованная необъяснимым ужасом, казалось маловероятным, что простая констатация плачевного состояния ее мужа и положения, в котором оказалась ее дочь, убедит ее в беспочвенности многолетних страхов. Линли понимал, что человеческий мозг так не работает. Обычной логики недостаточно, чтобы уничтожить демонов, поселившихся в лабиринтах женской психики.

— Я могу что-нибудь для вас сделать, Фрэнсис? — спросил он. — Я знаю, что вы хотите поехать к нему.

Она приложила одну из лент к щеке, а потом медленно опустила ее на туалетный столик.

— Вы знаете, — произнесла она, но не вопросительно, а утвердительно, — если бы я обладала сердцем женщины, которая умеет любить мужа, я бы уже была с ним. Сразу после звонка из больницы. Сразу после того, как мне сказали: «Это миссис Уэбберли? Мы звоним вам из больницы «Чаринг-Кросс». Вы родственница Малькольма Уэбберли?» Я бы поехала. Я бы не стала ждать ни слова больше. Женщине, которая любит своего мужа, больше ничего и не нужно. Ни одна женщина — нормальная женщина — не стала бы расспрашивать: «Что случилось? О боже! Почему он не дома? Пожалуйста, скажите мне. Собака вернулась домой, а Малькольм — нет, значит, он ушел от меня, да? Он ушел от меня, он все-таки ушел от меня». И мне ответили: «Миссис Уэбберли, ваш муж жив. Но мы бы хотели поговорить с вами. Здесь, миссис Уэбберли. Мы высылаем за вами такси. Или вас кто-нибудь может привезти в больницу?» Как любезно с их стороны притвориться, будто они не слышали того, что я сказала. Но потом, положив трубку, они наверняка сказали: «Какая-то чокнутая. Бедный мужчина этот Уэбберли. Неудивительно, что бедняга среди ночи оказался на улице. Может, он сам шагнул под машину».

Ее пальцы сжали темно-синюю ленту, ногти продавили в ткани канавки.

Линли возразил:

— Посреди ночи, испытав шок от ужасного известия, мы не взвешиваем свои слова, Фрэнсис. Медсестры, врачи, санитары и все, кто работает в больнице, знают это.

— «Это твой муж, — сказала она мне, — он заботился о тебе все эти годы, ты должна хотя бы этим отплатить ему. И Миранде. Фрэнсис, это твой долг перед ней. Ты должна взять себя в руки, потому что если с Малькольмом что-то случится, пока тебя с ним нет… и если, господи, если он на самом деле умрет… Вставай, вставай, вставай, Фрэнсис Луиза, потому что и ты, и я, мы обе знаем, что с тобой все в порядке, боже мой! Прими тот факт, что сейчас ты не в центре внимания». Как будто она знает, что это такое. Как будто она бывала в моем мире, в этом мире, вот здесь. — Она яростно постучала себя по виску. — Нет же, она живет в своем мирке, где все идеально, где всегда и все было идеально и всегда будет, аминь. Но для меня все иначе. Все не так.

  296