47 
— Но это только теория?
Он, вздохнув, хлопает рядом с собой по матрасу. Они спят на односпальной кровати.
— Тьюринг считает: нет никаких причин к тому, чтобы машина не могла делать то, что делает человеческий мозг. Вычислять. Общаться. Сочинять сонеты.
— Влюбляться?
— Если любовь поддается логике.
— А она поддается?
— Иди в постель.
— Этот Тьюринг, он работает в Парке?
Джерихо не отвечает. Она пролистывает книгу, недовольно глядя на математические вычисления, потом ставит на место и открывает один из ящиков. Когда она наклоняется, сорочка ползет вверх, открывая белеющую в полумраке нижнюю часть спины. В то время как она роется в его белье, он, как загипнотизированный, не отрывает глаз от уголка нежного тела чуть пониже позвоночника.
— Ага, что-то есть, — говорит она, доставая бумажную полоску. — Чек на сто фунтов, выписанный на резервный счет Форин Оффис, на твое имя…
— Дай сюда.
— Зачем?
— Положи обратно.
Джерихо молниеносно оказывается рядом, но она проворнее его. Становится на цыпочки, подняв над головой руку с чеком, и оказывается — смешно, — что она на полдюйма выше его. Бумажка развевается, как знамя, которое ему не достать.
— Я знала, что-то должно быть. Ну скажи, дорогой, за что получил?
Давно надо было обналичить проклятую бумажку. Совсем о ней забыл.
— Клэр, пожалуйста…
— Ты в своем бараке, должно быть, придумал что-то очень умное. Новый шифр? Да? Или разгадал какой-нибудь сверхважный? Мой милый, милый умница.
Может, она и выше его ростом, даже сильнее, но она довела его до крайности. Джерихо хватает твердую мышцу руки, тянет руку вниз и выкручивает за спину. После короткой борьбы он швыряет Клэр на узкую кровать. Разжимает пальцы с обкусанными ногтями и с чеком в руке отходит от кровати.
— Ничего смешного, Клэр. Есть вещи, которые не для забавы.
Тяжело дыша после борьбы, он стоит на жестком половике — голый, щуплый. Сворачивает чек и кладет в бумажник, сует бумажник в карман пиджака и поворачивается повесить пиджак в шкаф. До него доносятся странные звуки — пугающие, необычные, что-то между хриплым прерывистым дыханием и рыданиями. Она, закрыв лицо ладонями, подтянув колени к груди, свернулась калачиком в постели.
Господи, что он наделал!
Джерихо бормочет извинения. Он не хотел ее напугать, тем более делать ей больно. Подходит к кровати и садится рядом. Нерешительно трогает за плечо. Она его не замечает. Пробует привлечь ее к себе, повернуть на спину, но она неподатлива, как труп. Рыдания сотрясают кровать. Клэр словно в припадке. Это не просто отчаянье — она где-то очень далеко отсюда, далеко от него.
— Все нормально, — повторяет он. — Все хорошо. Ему не вытянуть из-под нее одеяла, он накрывает ее своим пальто и, дрожа от январского холода, ложится рядом, гладит по волосам.
Так проходит полчаса. Успокоившись, она встает с постели и начинает одеваться. Джерихо не может заставить себя поглядеть на нее и понимает, что говорить бесполезно. Просто слушает, как она ходит по комнате, собирая свои разбросанные повсюду вещи.
Потом дверь тихо закрывается. Скрип ступенек. Через минуту под окном слышится лязг отъезжающего велосипеда.
Теперь начинается кошмар для него.
Во-первых, сознание вины, сильнее всего разъедающее душу, даже более мучительное, чем ревность (правда, спустя несколько дней добавляется и ревность, когда он увидел ее в Блетчли с мужчиной: тот, разумеется, мог быть кем угодно — кузеном, приятелем, коллегой, — но, естественно, воображение Джерихо не способно это принять). Почему он так резко среагировал по такому незначительному поводу? Чек, в конце концов, мог быть вознаграждением за что угодно. Он не обязан был говорить ей правду. Теперь, когда она ушла, в его голове вертелись сотни правдоподобных объяснений. Что с его стороны вызвало в ней такой страх? Какие ужасные воспоминания он разбудил ?
Джерихо, тяжело вздохнув, натягивает на голову одеяло.
Наутро он несет чек в банк и меняет его на двадцать хрустящих белых пятифунтовых бумажек. Потом отыскивает на Блетчли-роуд убогую ювелирную лавку и спрашивает перстень, любой, лишь бы он стоил сто фунтов, на что ювелир — похожий на хорька человечек в толстенных очках, — понятно, не веря своей удаче, достает бриллиант, который стоит вполовину меньше, и Джерихо его покупает.
47 
