Особенно,... 
26 
От рева Тита Волтумия, кажется, прогибается весь мир:
– Стройся! Ко мне!
Огненно-красная вексилла реет над стадом, легионеры пытаются пробиться к ней. Резкий звук боевой трубы. Легионеры пробиваются сквозь тело Гидры к центуриону, там образовался островок щитов, который обтекают коровы.
Но галлов все больше, я вижу, как из леса появляются все новые фигурки. Они бегут и кричат – боевой клич варваров, для них главное – напугать, кто кричит громче и страшнее, тот, считай, выиграл. Один из галлов – в волчьей шкуре сигнифера, знаменосца, – похоже, он у них командир, огромный и с виду крутой, как мильный камень, – вскидывает руку с мечом.
– Р-р-ра-а-а! – ревут варвары.
Еще несколько человек показываются из леса, бегут легко и свободно – германцы! Они почти голые, в руках только копья, кое у кого пращи.
В последний момент я уклоняюсь. Бум! – камень ударяет в стену повозки.
– Тестудо! – звучит команда.
Легионеры смыкаются в «черепаху». Под градом камней они двигаются обратно к повозке – к нам. Я вижу, как одна из коров, обезумев, бежит, подергивая задом и качаясь на ходу, и ударяется в «черепаху». Проклятье! Корова падает вместе с легионерами, ломает безупречный строй…
Не знаю, как чертовы варвары до этого додумались, но трюк с коровами вполне сойдет за тактические маневры Цезаря. Хуже всего то, что мы – я и рабы, повозка – отделены от легионеров потоком коров, медленно текущим и опасным. Варвары бегут к нам, они все ближе. Я вижу бусы из красного стекла на шее того, кто впереди. Его лицо заросло рыжей щетиной, рот распялен в крике. Галл замахивается коротким копьем – железный наконечник окрашен черным и липким.
Да уж. Хорошо начинается моя легатская служба.
– Гай, сюда! – кричат сзади.
Я поворачиваю голову и не сразу узнаю голос Тарквиния. Старик выглядывает из повозки, тянет руку… синие извивы вен, как русла рек. Только зачем мне в повозку? Впрочем… В руке у старика – меч в деревянных ножнах, отделанных бронзой. Я вижу белую костяную рукоять гладия. Поворачиваю голову.
Одна из коров заступает варвару дорогу. До него шагов десять. В следующее мгновение галл быстро ударяет копьем и отдергивает – корова делает два шага, покачиваясь, как пьяная, заваливается набок. Галл перепрыгивает тушу, приземляется. Бусы на шее вздрагивают, вспышка молнии. Синее, черное. Он бежит. Он почти рядом.
Я вижу его усмешку. Занесенное копье – с острия срывается капля крови, начинает падать… падает.
Галл прыгает.
…Смешно.
В следующее мгновение я выдергиваю меч из ножен – легкий скрежет, вес клинка, рукоять под пальцами плотная и надежная, – доворачиваю корпус и с силой посылаю меч – раз! делай, как я! – в грудь варвара.
– Ха! – выдыхаю я.
Выдергиваю клинок. Улыбка галла застывает. Он все еще не понимает, что произошло. Копье занесено над его головой. Ноги варвара подгибаются… Я снова бью – р-раз! Клинок входит варвару под ключицу, выходит, оставляя едва заметный разрез. В следующее мгновение разрез наполняется багровым, кровь выплескивается толчками, заливает голую грудь. Бусы, случайно задетые клинком, рассыпаются, красные стеклянные бусины летят вниз… одна несильно ударяет меня в бедро.
Глаза галла еще живут, но сам он уже мертв. Я отступаю на шаг, на два. Варвар идет за мной, ноги подгибаются, как у коровы, которую он убил, – это смешно, он теперь сам похож на корову… Опускается на колени. Галл выдыхает, вдыхает… странный хриплый звук, и застывает. Он мертв.
Это всегда можно понять – когда они умирают. Галл валится лицом вниз. От бешеного прилива сил меня трясет, все подергивается дымкой. Я едва могу держать меч. Но я держу. Чему-чему, а этому меня научили.
– Рим, – говорю я. – Честь и слава.
Я поднимаю голову. Дело плохо. Галлов и германцев все больше – около полусотни примерно. Они спускаются со склона, бегут ко мне, к повозке. Справа раздается крик – это Тит Волтумий со своими легионерами. Он пытается пробиться сквозь поток коров. Животные в испуге мычат, бегут прочь от варваров – разбойников! – и отрезают Тита от меня. «Черепаха» медленно ползет, пробиваясь сквозь поток.
– Господин!
Я поворачиваю голову. Тарквиний вылезает из повозки и становится рядом со мной. В руках у него – вот штука – меч, второй из тех, что я взял с собой. В морщинистых руках спата кажется ненужной игрушкой.
Он ведь и драться не умеет. И – старик.
Я оглядываюсь. С той стороны, откуда мы приехали, дорога пуста, а над ней – небо почти чистое, голубая полоска просвечивает. Где-то там, далеко – Италия, Рим. Там хорошо.
26 
