111 
В., с молчаливым одобрением следивший за этой отвратительной сценой, подошел к Жужанне и отобрал у нее тело немки.
– Довольно! Ты уже насытилась. Избыток тебе только повредит, особенно теперь, когда она мертва.
Лоб Жужанны покрывали капельки пота. С губ капала кровь. Она не стала перечить. Лениво, будто сытый зверь, который собирается после трапезы вздремнуть где-нибудь на солнышке, Жужанна опустилась на холодный пол перед алтарем и закрыла глаза.
Держа на руках бездыханное молочно-белое тело немки, В. повернулся ко мне и приказал:
– Идем.
– Где моя жена? – спросил я, с ужасом думая, что ее может постичь участь бедной фрау Мюллер. – Что вы сделали с Мери?
– Идем, – повторил В., и по его тону я понял, что должен повиноваться, иначе Мери мне больше не видать.
Он направился к двери. Подобрав отцовский револьвер, я двинулся следом. Мы прошли мимо смердящего трупа, который еще совсем недавно был живым человеком по имени Ласло, и остановились у единственного в "тронном зале" стола, а затем В. опустил тело фрау Мюллер рядом с телом ее мужа.
И выжидающе посмотрел на меня.
– Где моя жена? Где Мери? Немедленно говорите, что вы с ней сделали? – выкрикнул я, размахивая совершенно бесполезным револьвером.
Улыбка тронула его губы. Протянув руку, В. играючи вырвал у меня револьвер, однако оружие на меня наводить не стал.
– Похоже, ты пришел в себя.
– Где моя жена?
– Я же говорил тебе: ребенок должен родиться здесь, в замке. У твоей жены начались схватки, но все идет, как нужно. С нею Дуня, так что можешь не волноваться.
– Дуня?
Я хотел крикнуть: "Дуня сидит в коляске и дожидается нас!" – но вовремя сдержался. В. довольно ухмылялся. Значит, и я, и эта девчонка-горничная оказались игрушками в его руках?
Ухмылка в его глазах погасла. В. понизил голос до торжественного шепота, будто собирался поведать мне величайшие тайны:
– О твоей жене мы поговорим потом. А сначала... Сегодня ты узнал обо мне правду. Да, Аркадий, я таков. Прими это и не бойся нас.
– Я никогда не приму подобную жестокость, – прошептал я в ответ.
Я склонился над мертвыми супругами, но закрыл глаза, не в силах смотреть на их обескровленные тела.
– Подобная жестокость присуща самой природе, – заявил В. – Мы – хищники. Мы боремся за выживание. Кто решится обвинять хищников в том, что они такие? Ястребы убивают свою добычу, и львы тоже. Разве кто-то называет это грехом, а их – убийцами?
– Ястребы не истязают своих сородичей и не истребляют себе подобных, – дрожащим от негодования голосом возразил я. – И львам не свойственно убивать львов. Только люди способны убивать других людей и придумывать этому разные оправдания.
– Аркадий, мы уже не люди, – негромко ответил мне В.
И это было правдой. Я отвернулся от стола, чтобы не видеть несчастных жертв жуткого двойного убийства.
Голос В. вновь зазвучал величественно и торжественно:
– Ты помнишь ритуал, связавший нас с тобою двадцать лет назад? Помнишь, что я тогда сказал о договоре?
– Помню.
Я с тоской глядел в пол и видел отцовские глаза, в которых застыло безграничное горе.
– Совершив ритуал, двадцать лет назад я забрал твою волю в качестве гарантии твоего возвращения. Таковы условия договора. Ты должен помогать нам добывать пищу. Во имя блага нашей семьи и нашей деревни ты должен препятствовать появлению новых стригоев. За это я никогда не причиню вреда ни тебе, ни твоим близким, но буду всячески заботиться о них и следить, чтобы ни ты, ни они ни в чем не нуждались.
– Но вы уже нарушили договор! Вы причинили зло Жуже!
В. величественно поднял голову.
– Я подарил ей жизнь, о которой она не смела и мечтать. Из любви к ней я сделал ее стригоицей, дабы она смогла разделить со мною счастье. Я полностью взял на себя заботу о ней. Но сейчас речь о тебе. Ты согласен помогать нам?
Сказав это, он поднял револьвер. Мне вдруг подумалось, что он выстрелит в меня, но вместо этого В. взял револьвер за дуло и всунул оружие мне в руку. Мои пальцы обхватили рукоятку кольта. Я непонимающе глядел на В.
– Я возвращаю тебе свободную волю, Аркадий. Зная, кто я и что от тебя требуется, ты должен сам решить, принимать мою любовь или же отвергнуть ее.
В. помолчал, разглядывая трупы немцев, и вдруг спросил:
– Ты слышал крестьянские россказни про то, как помешать появлению новых стригоев?
Я тоже взглянул на двоих ни в чем не повинных людей, нашедших свой конец в трансильванской глуши, и прошептал:
111 
