Особенно,... 
81 
– Бабу Шуру?!
– Ну да. Есть же какая-то связь между бабкой твоего Сытова и семьёй Пригожиных! И кому как не деревенским кумушкам о ней знать! Но, беби, она ничего такого не знает! Она поклялась, что Пригожины и бабка никогда не общались.
– Чему же ты радуешься?
– Ближайшая и единственная подружка бабы Шуры жива!
– Этого быть не может! Столько не живут.
– Живут, беби! Некоторые отдельно взятые бабули живут! Они просто забыли, в каком году родились, и поэтому не в курсе, что пора помирать. У этой прозвище Черепаха Тортилла, она не помнит, что было вчера, но отлично воспроизведёт события октября семнадцатого года!
– События октября семнадцатого года кто угодно отлично воспроизведёт, – буркнула Катя. – Нам бы попозже! Ты уверен, что бабка не в глубоком маразме и сможет что-нибудь рассказать?
– Уверен! Нам должно повезти. Зовут её Матрёна, фамилия Лушкова, живёт… в общем, я знаю как дойти. Вперёд, беби! – Он сдёрнул Катерину с крыльца.
– Вперёд, – неуверенно сказала Катя и снова попыталась сесть на ступеньки.
– Ты что, беби, не веришь в успех мероприятия?
– Да чёрт его знает, во что я верю. Пожалуй, это и правда единственная возможность докопаться до истины. Только одень штаны, там, в доме, остались кое-какие вещи Роберта.
Домик оказался точной копией избушки бабы Шуры. Он тоже стоял на окраине, тоже почти врос в землю, опасно перекосился, и около него тоже росло чахлое деревце.
– Сейчас очень рано, бабка, наверное, спит, и мы напугаем её, – сказала Катерина Мат-Мату.
– Брось, беби. – Мат-Мат пригнулся и заглянул в мутное маленькое оконце. – Для древних старушек не существует ни ночи, ни дня. Они совсем по другому чувствуют время.
– Откуда ты знаешь? – шёпотом поинтересовалась Катя. – Откуда?
– Читал. – Он толкнул полусгнившую дверь, и волна затхлого запаха ударила в нос. Они прошли через сени, заваленные каким-то хламом. В маленькую, жарко натопленную комнатёнку Катерина шагнула первая. Там, у печки, сидела старуха и смотрела на пляшущий огонь. Она опиралась на кочергу, положив на сцепленные руки маленькое, сморщенное, коричневое личико. Волос у неё совсем не было, и её голова напоминала большое яйцо. Наверное, старуха и правда как-то по особому воспринимала время, потому что прошла почти минута, прежде чем она подняла выцветшие глаза и уставилась на Катерину. Катерине стало страшно и захотелось удрать.
– О! Явилась, смертушка! Долгонько шла! – воскликнула старуха вполне чистым голосом и с хорошей дикцией.
– Я не смертушка, – обиделась Катерина. Из-за её спины вышел Мат-Мат.
– Ой! Две смертушки! – хихикнула бабка и кочергой помешала угли в печке. Несмотря на тёплую ночь, в доме было так сильно натоплено, что Катерина вся взмокла, словно опять очутилась в парной. Она огляделась: лавка, деревянный лежак и скамейка вдоль стенки составляли всю обстановку избушки. Не было даже столика, какая-то посуда стояла прямо на полу. Судя по замоченным в тазике тряпкам, древняя бабка умудрялась сама вести свое нехитрое хозяйство.
– И я не смертушка! – объявил громко Мат-Мат. – Мы, бабуля, пришли расспросить вас о житье-бытье.
Бабка шумно вздохнула:
– Значит, не время ещё убираться!
– Не время, – Мат-Мат уселся на длинную скамейку, Катерина осторожно присела рядом.
– А зачем вам моё житьё-бытьё? – резонно поинтересовалась бабка и опять очень ловко поворошила кочергой угли в топке.
– А мы журналисты, пишем о долгожителях! – бодро соврал Мат-Мат. – Вы Матрёна?
– Я? Матильда! Матрёной меня деревенские лохи кличут.
– Отлично! Матильда, дадите нам интервью?
– А почему девка чёрная?
– У неё папа негр.
– А почему у тебя ногти на ногах крашеные? – Бабка кочергой указала на открытые сандалеты Мат-Мата. – Педрила, что ли?
– Нет, – растерялся Мат-Мат.
– Не ври. Раз журналюги, значит – богема, а раз богема, значит – педрила. Кокаин нюхаешь?
– Нет, – ещё больше опешил Мат-Мат.
– Жаль, я думала, угостишь. – Бабка дотянулась до какой-то коробочки, зажала пальцем-крючком ноздрю и с наслаждением вдохнула содержимое коробки. – Вот, табаком обхожусь. Сама на огороде рощу. Может, всё-таки у тебя кока есть?
– Нет!
– Ты мне из города рассыпухи привези, а я тебе расскажу, что хошь. И не надо наводящих вопросов про долголетие. Обещаешь?
– Обязательно привезу! – горячо заверил Мат-Мат.
– Не наври. А то я в последний раз в девяносто втором белую пыль нюхала. Парень такой странный приезжал, коки дал, да как про Шурку услыхал, к ней и убежал.
81 
