Особенно,... 
66 
— Что?
— «Полли хочет трахнуться», — напомнила Деллен. — Это первое, что выдал Пух, когда я вошла в комнату. Кстати, я трахаться не хочу. Но почему именно эта фраза? Ты с помощью птицы привлекаешь к себе женщин? Поэтому ты его принёс?
— Пух постоянно при мне.
— Это же неудобно.
— Мы привыкли друг к другу.
— В самом деле?
Деллен взглянула на попугая, но Кадану казалось, что на самом деле она не видит Пуха, словно смотрит сквозь него.
— Мы с Санто были очень близки. А ты близок с матерью?
— Нет.
Кадан не пояснил, что невозможно быть близким с Уэнной Райс Ангарак Макклауд Джексон Смит, урождённой Баундер. Мать постоянно сидит за карточным столом.
— Мы с Санто были очень близки, — повторила Деллен. — И очень похожи. Сенсуалисты. Знаешь, кто это? — Деллен не дала возможности ответить. — Мы живём ради ощущений. Ради того, что можем видеть, слышать и осязать. Ради того, что можем пробовать на вкус, к чему можем прикоснуться. И ради того, чтобы к нам прикасались. Мы исследуем жизнь во всём её богатстве, не ведая вины и страха. Таким был Санто. Я научила его быть таким.
— Понятно.
Кадану хотелось броситься прочь из комнаты, но он боялся, что Деллен воспримет это как бегство. Он заверил себя, что нет причины для ухода, однако испытывал почти животное чувство опасности.
— А ты какой, Кадан? — спросила Деллен. И без перехода: — Можно потрогать твоего попугая или он меня ущипнёт?
— Пуху нравится, когда ему чешут голову. Там, где должны быть уши, если у птиц есть уши. Я имею в виду, такие как у нас, потому что они ведь слышат.
— Вот так?
Деллен подошла к Кадану, и тот ощутил её запах. Мускус, решил он. Деллен почесала попугая указательным пальцем с ногтем, покрашенным ярко-красным лаком. Пух заурчал как кот. Этому звуку он научился от предыдущего владельца. Деллен улыбнулась птице и обратилась к Кадану:
— Ты мне не ответил. Ты себя к какому разряду причисляешь? К сенсуалистам? К эмоциональным людям? Или к интеллектуалам?
— Ну уж нет, — заявил Кадан. — Это я про интеллектуалов. Я не интеллектуал.
— А. Значит, ты эмоциональный. Клубок чувств? Тебе больно от прикосновений? Я имею в виду, душевных.
Кадан отрицательно помотал головой.
— Тогда ты сенсуалист, как я. И как Санто. Я так и подумала. Это видно. Должно быть, это нравится твоей девушке. Если она у тебя есть. У тебя есть девушка?
— Сейчас нет.
— Жаль. Ты довольно привлекательный, Кадан. А как же секс?
Кадану больше прежнего захотелось исчезнуть, хотя вроде бы Деллен ничего такого не делала. Просто ласкала птицу и разговаривала. Тем не менее что-то с этой женщиной было не так.
Вдруг он вспомнил, что её сын умер. Не просто умер, его убили. Его больше нет. Когда погибает сын — или дочь, или муж, — разве мать не рвёт на себе одежду и волосы? Разве не проливает потоки слёз?
— О сексе, Кадан, такому молодому человеку, как ты, забывать нельзя. Надеюсь, ты не живёшь как монах.
— Я жду лета, — отозвался Кадан.
— Лета? — не поняла Деллен.
Она чуть отвела палец от зелёной головы Пуха. Птица переступила к ней поближе и вытянула шею.
— В город приезжает много девушек. На каникулы.
— А. Ты предпочитаешь кратковременные отношения. Без привязанности.
— Да, — подтвердил Кадан. — Меня так больше устраивает.
— Понимаю. Ты — им, они — тебе, и все довольны. Никаких обязательств. Наверное, ты мне удивляешься. Женщина моего возраста, замужняя, с детьми, и понимает, что это значит.
Кадан слегка улыбнулся, но неискренне. Так он просто подтвердил, что услышал её слова.
— Что ж. Приятно было пообщаться, — заявил он, решительно глянув на дверь.
— Почему мы раньше не познакомились?
— Я только начал…
— Нет, это я поняла. Но почему я не встречала тебя раньше? Ведь ты примерно одного возраста с Санто.
— Старше на четыре года.
— И ты так похож на него. Поэтому и странно, что я тебя с ним не видела.
— Он ровесник моей сестры, Мадлен. Возможно, вы знаете Мадлен. Они с Санто были… как бы лучше выразиться?
— Что? — перебила Деллен. — Как ты её назвал?
— Мадлен. Мадлен Ангарак. Они с Санто были вместе… не помню… года полтора. Или два. В общем, Мадлен — моя сестра.
Деллен уставилась на Кадана, потом — невидящим взглядом в пространство. И заговорила совершенно другим голосом:
66 
