38 
Но как-никак она мать его детей. Мэгги. Маргарет. Надо позвонить бедняжке Маргарет.
В трубке зашуршало, когда телефонистка подключилась к международной связи, и Келсо подумал: «Ох уж эти русские телефоны!» И хорошенько встряхнул трубку, когда был набран нью-йоркский номер.
— Алло! — Знакомый голос звучал незнакомо звонко.
— Это я.
— А-а... — Без эмоций, неожиданно мертвым тоном. Даже не враждебным.
— Извини, что испортил тебе настроение. — Он хотел, чтобы это прозвучало шуткой, а вышло с оттенком горечи и жалости к себе. Он попробовал все же продолжить разговор: — Я звоню из Москвы.
— Зачем?
— Зачем я звоню или зачем я звоню из Москвы?
— Ты выпил?
Келсо бросил взгляд на пустую бутылку. Он забыл о ее способности чуять запах на расстоянии в четыре тысячи миль.
— Как мальчики? Могу я поговорить с ними?
— Сейчас у нас вторник, одиннадцать часов утра. Где, по-твоему, они находятся?
— В школе?
— Молодец, папочка. — И она невольно рассмеялась.
— Послушай, — сказал он. — Извини меня.
— За что именно?
— За то, что я не прислал в прошлом месяце денег.
— Ты не присылал три месяца.
— Напортачили в банке.
— Поступи наконец на работу, мистер Непредсказуемый.
— Как у тебя дела?
— Пошел ты...
— Хорошо. Снимаю вопрос. — Он все же попытался продолжить разговор: — Сегодня утром я говорил с Эйдлменом. У него может кое-что обломиться для меня.
— Потому что, понимаешь, так продолжаться не может!
— Я знаю. Слушай, я, кажется, напал тут кое на что...
— А что предлагает тебе Эйдлмен?
— Эйдлмен? Преподавательскую работу. Но я не о том. Я напал на кое-что тут, в Москве. Может, это пшик. А возможно, грандиозная штука.
— Что это такое?
Нет, с линией явно что-то не в порядке. Келсо слышал эхо собственного голоса, отдававшегося в ухе слишком поздно для эха. «А возможно, грандиозная штука», — услышал он свои слова.
— Я не хочу говорить об этом по телефону.
— Ах, ты не хочешь говорить об этом по телефону! «Я не хочу говорить об этом по телефону».
— ... ну конечно, еще бы. И знаешь почему? Потому что это опять все то же дерьмо...
— Обожди, Мэгги. Ты слышишь меня дважды?
— ... Эйдлмен предлагает тебе реальную работу, но ты, конечно, не хочешь за такое браться, потому что тогда тебе придется...
«Ты слышишь меня дважды?»
— ... выполнять свои обязанности...
Келсо тихо опустил трубку на рычаг. Какое-то время он смотрел на нее, кусая губы, потом лег на кровать и закурил.
Сталин, как известно, презрительно относился к женщинам.
Собственно, он считал, что умная женщина — это оксюморон, и называл женщин «селедками с разумом». Однажды, говоря о жене Ленина, он сказал Молотову: «Если она ходила в один нужник с Лениным, это еще не значит, что она понимает ленинизм». После смерти Ленина Крупская думала, что положение вдовы великого человека защитит ее от сталинских чисток, но Сталин быстро вывел ее из заблуждения. «Если будете раскольничать, — сказал он ей, — мы дадим Ленину другую вдову».
Однако это далеко не все. И мы подходим к одному из тех странных отклонений от общепринятого образа, которые и делают нашу профессию столь интересной. Хотя, по общему мнению, Сталин всегда был безразличен к сексу, — классический пример политика, все плотские желания которого устремлены на расширение власти, — истина оказалась противоположной. Сталин был бабником.
Об этой стороне его натуры стало известно лишь недавно. В 1986 году Молотов немного смущенно сказал Чуеву («Сто сорок бесед с Молотовым», Москва, 1991), что у женщин Сталин «имел успех». Хрущев в своих воспоминаниях, опубликованных после смерти («Пленки Гласности», Бостон, 1990), еще немного приподнял завесу.
Кто же были эти женщины, чьими услугами пользовался Сталин до и после самоубийства своей второй жены? Некоторых мы знаем. Это жена А. И. Егорова, первого заместителя народного комиссара обороны, известная в партийных кругах своими многочисленными романами. Затем была жена другого военного — Гусева, которая, по слухам, лежала в постели Сталина в ту ночь, когда застрелилась Надежда. Потом была Роза Каганович, на которой Сталин, став вдовцом, одно время подумывал жениться. Но наиболее интересной представляется Евгения Аллилуева, жена свояка Сталина — Павла. Ее отношения со Сталиным описаны в дневнике, который вела свояченица Сталина, Мария. Дневник был отобран при аресте Марии и лишь недавно рассекречен (Ф4501 Д1).
38 
