Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
277 
— А, точно. Между прочим, на месте преступления осталось два ваших следа, доктор Робсон.
— Даже сто тысяч следов ничего бы не значили, и вам это прекрасно известно, — заявил ей Робсон. — Как по-вашему, сколько людей ежегодно покупают одинаковую обувь?
— Миллионы, наверное, — сказала Барбара. — Но только один из них оставил свой след рядом с телом — мы сейчас говорим о Дейви, доктор Робсон, — под ногтями которого обнаружена ДНК. Это будет ваша ДНК, я полагаю. Не зря же он так славно вас поцарапал. Да, и ДНК кошки тоже, кстати. Это тоже пригодится. Так что вам будет очень трудно отговориться от причастности к этому убийству. — Она подождала, какой окажется реакция Робсона, и дождалась: его адамово яблоко дрогнуло. — Вам будет интересно узнать, что на теле Дейви найден кошачий волос, — сказала она. — Когда мы свяжем его с маленькой горластой Мэнди — о, эта сиамская штучка поднимает просто адский вой, когда хочет пить, — вам конец, доктор Робсон.
Робсон молчал. Отлично, думала Барбара. У него оставалось все меньше и меньше аргументов. Да, он подстраховался, подбросив следствию подкорректированный портрет убийцы, а когда поменял «Колосс» на МИМ, то вместо имени назвал Барри Миншоллу лишь номер двадцать один шестьдесят. Но на фирменном бланке психиатрической клиники для преступников, в самом его верху, был указан телефон, заканчивающийся на эти четыре цифры: два, один, шесть и ноль. Чтобы дозвониться до клиники, легковерные инспекторы Тупицы (а именно они, по убеждению доктора Робсона, работали в столичной полиции) должны были набрать именно их.
— Двадцать один шестьдесят, доктор Робсон, — сказала она. — Мы попросили Барри Миншолла, известного вам как Снежок, некоторое время пожить в участке на Холмс-стрит. И недавно навестили его там, чтобы показать вот это. — Она положила перед ним фотоснимок Робсона и его матери, который обнаружила в квартире Эстер Робсон. — Наш Барри — то бишь ваш Снежок, помните? — вертел его и так и сяк, но все равно приходил к одному и тому же выводу. Это тот самый парень, которому я сдал с рук на руки Дейви Бентона, так он нам говорит. И было это в гостинице «Кентербери», что на Лексем-гарденс. Кстати, на карточке регистрации должны сохраниться очень интересные отпечатки пальцев, а администраторы будут только рады…
— Нет. Послушайте меня. Я не…
— Ну конечно. Я так и знала, что вы не…
— Вы должны понять…
— Замолчите, — сказала Барбара.
Она рывком встала из-за стола, не желая больше находиться с ним рядом, и вышла из кухни. Удовольствие зачитать Робсону его права она предоставила Уинстону Нкате. После чего отвратительный негодяй был арестован.
Сначала Он смотрел с другой стороны улицы. Пока Он ехал сюда, прошел дождь, и теперь свет уличных фонарей перед больницей отражался на тротуаре. Он рассыпался на золотистые сполохи, и если прищуриться, то можно было подумать, что в город вернулось Рождество: золото отраженного света и красные стоп-сигналы проезжающих мимо машин.
«Да только Санта-Клаус не приходит к ничтожным людишкам вроде тебя, даже не мечтай».
Он застонал сквозь зубы. Он проделал все необходимые действия с языком, создавая давление на барабанные перепонки. Клик-клик. Снова в безопасности, червя нет. Он снова мог нормально дышать. Тот, кто ведет себя нормально, и есть нормальный.
Репортеры покинули свой пост, увидел Он. И разве это не чудесно? Разве это не признак того, что все предопределено свыше? Происшествие все еще оставалось сенсацией, но теперь о нем можно было писать издалека. Или подробнее остановиться на основных действующих лицах. Потому что о недвижном теле на больничной койке много не напишешь. Мы находимся перед больницей Святого Фомы, на такой-то день после трагедии, жертва все еще лежит в палате, так что мы возвращаемся в студию, чтобы послушать прогноз погоды, который для широкой публики куда интереснее, чем эта чушь, так почему бы, черт возьми, вам не дать мне новое задание, пожалуйста. Или что-то в этом роде.
Но для Него ситуация была бесконечно увлекательной. События складываются таким образом, чтобы снова и снова показать миру: превосходство дается не только по рождению. Превосходство — это еще и чудо точного выбора времени, достигнутое благодаря воле уловить момент. А Он — бог моментов. Более того, Он создает моменты. Это качество, помимо многих других, отличает Его от остального человечества.
277 
