ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мой идеальный смерч

Хороший роман. Под конец только подкачал. Подростковый, но написан неплохо. Несмотря на кучу ошибок и много лишнего... >>>>>

Загадочная женщина

Очень интересная книга, но очень грустная >>>>>

Счастье и тайна

На этом сайте есть эта же книга с другим названием, "Тайна поместья"! Не совсем любовный роман, как и все, в принципе,... >>>>>




  117  

Ты уходишь? — спросила она Киприана, и он поразился тому, как легко и непринужденно она произнесла эти слова.

— Нет, — сказал он. — Я останусь здесь до конца. Мадленка кивнула. Это было разумно, и она одобряла его.

— Что бы ни произошло, я тебя не выдам, — сказала она.

— Я знаю, — спокойно ответил хронист.

Кинув на него последний взгляд, Мадленка вышла на грязную улицу. Розовый в пятнах поросенок бросился ей в ноги, радостно похрюкивая. Она оттолкнула его ногой и поспешила в замок, где родители и сестры беспокоились, не найдя ее после поединка. Встречные шляхтичи провожали ее взорами, полными любопытства, и оборачивались ей вслед, но Мадленка шла с высоко поднятой головой, не отвечая ни на чьи поклоны и приветствия. Отец бросился ей навстречу.

— Мадленка! Слава богу, все кончилось.

Она так не считала, но тем не менее они обнялись. Пан Соболевский предложил, не мешкая, отправиться в Каменки, пока путь свободен. Госпожа Анна поддержала его. Ответ дочери поразил их обоих:

— Вы отправляйтесь, а я остаюсь.

Пан Соболевский, опомнившись, открыл рот, чтобы привести Мадленку в чувство и напомнить, что он как-никак глава семьи, в которой должны считаться с его мнением, но жена, как всегда, его опередила.

— Что это тебе вздумалось? — с возмущением спросила она. — Мы немедленно уезжаем!

— Вы, но не я.

Госпожа Анна оторопела. Ей никогда не выказывали такого непочтения. Пан Соболевский начал нервно дергать ус: по опыту он знал, что жена вот-вот взорвется и тогда не миновать бури. Но госпожа Анна ничего не сказала. Она посмотрела на дочь и только покачала головой. Мадленка, не дрогнув, выдержала ее взгляд.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Если ты передумаешь, мы будем ждать тебя.

От родителей Мадленка прямиком направилась к Дезидерию. Завидев ее, слуга попытался скрыться, бормоча что-то о навалившихся на него делах, но Мадленка загнала его в угол и заставила выложить все последние слухи и сплетни, что носились в замке.

Крестоносца допрашивали епископ, Август и князь Доминик, при этом присутствовал королевский представитель пан Кондрат. Анджелика заперлась у себя в покоях, ибо у нее ужасно разболелась голова. Придворные князя шепчутся, что пленнику несдобровать. Воевода Лисневский, чья сестра была убита в Белом замке, так и вовсе требует сжечь рыцаря живьем, но сторонников у него мало.

Дамы, прежде ненавидевшие крестоносца, теперь взирают на него более благосклонно, ибо тот, кто прежде представлялся им чудовищем, оказался на поверку белокурым красавцем с фиалковыми глазами, и некоторые не прочь даже оставить ему жизнь, при условии, однако, что он не покинет замка. Про то, что он болен проказой, похоже, еще не было известно. Рассказывая, Дезидерий явно воодушевился.

— Вообще похоже, что дело деликатное, — шептал он, одним глазом тревожно посверкивая в сторону дверей, не подслушивает ли их кто. — Если бы его взяли в бою и приволокли силком, а то он сам сдался, добровольно, и казнить его — сраму не оберешься. Отпустить его нельзя, больно много он крови польской пролил, и что с ним делать — непонятно. Епископ Флориан пытался разговорить его, а в ответ слышал только поносные речи. Ничего они от него добиться не могут.

Дознание и впрямь не слишком продвинулось. Крестоносец твердо держался своей версии: он убил настоятельницу, он убил княгиню Гизелу и лже-Мадленку. Его заставили принести клятву на библии — он совершенно спокойно поклялся, что говорит правду, изменив, впрочем, несколько слов в формулировке, которых никто не заметил.

Когда его попытались уличить во лжи, он лениво напомнил своим судьям, как был подкуплен боец Мадленки, и добавил, что не таким убогим подлецам обвинять его в чем бы то ни было. Доминик заявил, что подкупа не было; крестоносец сослался на предсмертное признание Франтишека. На все намеки о Мадленке он отвечал молчанием.

Когда Август в бешенстве спросил, как же это могло быть, что она не узнала его в одежде прокаженного, он ответил, что она видела его один-единственный раз в жизни, всего в крови, и не обязательно должна была признать его в рубище.

Пан Кондрат осведомился, как быть с четками, которые Мадленка видела у служанки и которые он предъявил Августу; на них оказалась именно та выщербинка, о которой она упоминала.

На это крестоносец ответил, что ничего такого не знает и что она, скорее всего, что-то перепутала, а четки все время были у него, и ни к какой служанке они попасть не могли. Епископ.Флориан, уставший допрашивать крестоносца, предложил применить пытку, чтобы разговорить этого упрямца и узнать, зачем он явился сюда и зачем, собственно, вступился за Мадленку Соболевскую, которая всем уже как кость в горле. Пан Кондрат, задумчиво поглаживающий бородку, хотел вмешаться и напомнить, что негоже пытать рыцаря и дворянина, но синеглазый его опередил.

  117