89 
– Для Амброза ты – пустое место. Дешевле пролитого вина, – наклонившись, Циклоп мазнул пальцем по полу. – Иное дело – Симон…
Вульм ждал, когда услышит продолжение: «…и я.»
Не дождался.
– Амброз в гневе. Когда он разъярен, он действует холодно и взвешенно. Однажды он погорячился, и получил урок на всю жизнь. Больше он не повторит такой ошибки. Но если он узнает, что в нашем распоряжении имеется не только последний изменник…
Циклоп указал на Эльзу, прикорнувшую в кресле. Уступив даме свое место, Симон велел изменнику притащить второе кресло – и тоже задремал, смешно похрапывая. Между ними, словно пес, охраняющий сон хозяев, на циновке сидел Натан. Парень чудом втиснулся в узкий промежуток между креслами, и теперь боялся пошевелиться.
– Последняя сивилла, – кивнул Вульм.
– По-моему, король сожалеет о своей опрометчивости. Обитель разрушена, сивиллы погибли. Оставит ли Ринальдо последнюю сивиллу нам, как оставил изменника? Не думаю. Отдай мы сивиллу без диадемы – мы отдадим животное, и вскоре оно погибнет. Отдай мы сивиллу с диадемой…
Циклоп замолчал. Было ясно, что диадему он не отдаст даже светлой Иштар, обратись богиня к нему с нижайшими просьбами.
– Смешно, – наконец сказал он. – Все повторяется. Чумовой звереныш врывается в кабинет, хватает диадему без спросу… У судьбы завидное чувство юмора. Я бы со спокойным сердцем выгнал Эльзу на мороз. Или отправил бы в королевский дворец. Без диадемы; грязной, шелудивой собакой… Веришь? Ладно, молчи. Я не сделаю этого. Как ты думаешь, почему?
– Милосердие? – предположил Вульм.
– Нет.
– Выгода?
– В данный момент – нет.
– Любовь с первого взгляда?
Циклоп не принял шутки.
– Я плачу долги, – тихо сказал он. – Вот и все. Долги мертвому чудовищу. Двадцать лет назад Инес ди Сальваре пощадила глупого крысенка. Чудовища всегда были добры ко мне. Впрочем, Красотка еще не знала, что умрет чудовищем. А я не знал, что буду кому-то рассказывать историю сына Черной Вдовы…
Глава восьмая
Принц тварей
1.
Рекой кровавой плыл корабль-дракон,
По берегам – рычащие берлоги.
Я заходил в чугунные чертоги,
Я знал объятья змеехвостых жен.
Теперь же – осеклись во тьму дороги,
И я лучом рассвета озарен.
…ночь мальчик провел в лесу, в развилке могучего дуба. Шершавая кора, впитавшая за день тепло солнца, была на ощупь приятнее влажного камня темницы. Мысли путались от усталости, веки слипались, и очень скоро Краш провалился в забытье. Во сне его завертел водоворот недавних событий. Свет фонаря в руке Вульма, колдун с зашитыми губами; оживает статуя демона, пальцы сжимают рукоять кинжала, в лицо брызжет горячая кровь… Сквозь хаос видений в сон полз вкрадчивый, настойчивый шепот: "Око Митры!.. возвращайся-а-а…"
Черная Вдова звала приемного сына.
Он проснулся среди ночи. Дернулся, едва не свалившись с дерева, судорожно вцепился в толстый сук. Сердце колотилось в груди, как бешеное. Крашу казалось, что стук его слышен на лиги вокруг. В чаще ухнул филин, в ответ издалека долетел вой волков. Рысь, подумал мальчик. От нее не спасет высокое убежище. Лоб покрылся холодной испариной. Краш дрожал, и виной тому была не ночная прохлада. Лес, погруженный во мрак, жил своей жизнью. Шептались деревья под ветром. Шуршала звериная мелюзга, перебегая от одного эфемерного укрытия к другому. Над головой раздалось хлопанье крыльев. Пронзительно вскрикнула птица. Рядом, обвивая ветку, заструилась чешуйчатая лента. Замерла, стрельнула раздвоенным язычком – и скользнула прочь.
"Мне нечего бояться! – Краш перевел дух. – Я выжил в Шаннуране! Я пил молоко Черной Вдовы. У меня есть кинжал, которым я убил взрослого а'шури! Что мне жалкая плешивая рысь?"
Несмотря на все доводы, дрожь не унималась. Уши ловили каждый звук, каждый шорох. В конце концов он задремал, но сон его был чуток. Ни свет ни заря, разбитый и хмурый, до крови ободрав колени, мальчик сполз с дерева – и побрел куда глаза глядят. Надо найти Вульма, который оставил его умирать. Найти, убить и забрать Око Митры. О том, что ребенок – не соперник взрослому воину, Краш не задумывался. Ах, да, вспомнил он. Я собирался отыскать могучего волшебника и напроситься к нему в ученики! Хорошая идея. Я вполне могу искать Вульма и подходящего волшебника одновременно. Краш приободрился. Лес поредел, впереди возник крутой берег реки. По краю вилась укатанная дорога. Лучи восходящего солнца слепили глаза, привыкшие к темноте. От голода сводило живот. Отчаянно моргая, плача от рези под веками, он сослепу угодил в цепкие объятия ежевики. Колючки – это беда, но спелые, иссиня-черные ягоды… Перемазанный сладким соком, он выбрался из зарослей. При помощи кинжала соорудил пояс из лыка и берестяной туесок, куда сложил оброненные Вульмом драгоценности: два изумруда и золотую цепочку. Привесив туесок к поясу, спустился к реке. Утолил жажду, умылся; смыл с клинка следы крови.
89 
