47 
— Подойди-ка ближе, парень, — грубо сказал он. — Ты раньше плавал?
Вирджиния шагнула вперед, избегая смотреть ему в глаза. Она должна была добраться до Лондона и решила лгать столько, сколько потребуется.
— Да, сэр. Я в море с восьми лет.
— Правда? — Капитан вытер руки о бедра и смачно рыгнул. — На каких кораблях?
Вирджиния почувствовала, что бледнеет. Внезапно ей в голову пришла блестящая идея.
— На «Американе», кэп.
— Никогда не слышал о ней.
— Мы были захвачены «Вызовом», сэр, несколько дней назад. Сейчас «Американа», скорее всего, на дне моря — она не смогла обогнать бурю, которая застигла нас. Мне повезло, что меня взяли на борт «Вызова», — сказала она и улыбнулась.
— Тогда зачем менять корабль? — Родриго уставился на нее. — Большинство моих людей отдало бы руку, чтобы плавать с О'Нилом.
Вирджиния заколебалась.
— Только не я, сэр. Он любит мальчиков, если вы понимаете, что я имею в виду.
Широкое лицо капитана не изменило выражения.
— Хватай ее, Карлос!
Когда долговязый матрос потянулся к ней, Вирджиния нырнула под его рукой и выбежала из каюты.
— Лови девчонку! — рявкнул Родриго. — Это невеста О'Нила, и за ее возвращение обещана солидная награда!
Когда Вирджиния бежала по палубе, ей все стало ясно. Девлин не стал тратить силы на ее поиски, зная, что она попытается найти корабль в Лондон.
Как она могла оплошать, когда свобода была так близко?
Группа людей поднималась по трапу с причала. Позади нее Карлос кричал:
— Хватайте ее! Это не парень, а женщина! Женщина О'Нила!
Четверо из мужчин внизу побежали к ней по трапу.
Вирджиния оглянулась.
Карлос стоял в нескольких шагах позади нее, усмехаясь и шевеля пальцами, как будто жаждал схватить ее.
Вирджиния посмотрела направо, когда четыре матроса подбегали к ней.
Вода была черной и мерцала при свете звезд. Река выглядела спокойной, а Вирджиния хорошо плавала.
Она метнулась к перилам и вскочила на них.
— Держите ее, пока она не прыгнула! — крикнул Карлос.
Задержавшись на перилах, Вирджиния вынула из-за пояса кинжал, подняла руки над головой и нырнула в воду.
Девлин шагал к докам, оставив позади портовые бары и гостиницы. Настроение его было ужасным. Образ мертвого отца преследовал его весь день, как будто ему не хватало бегства Вирджинии. С тех пор как он поставил ногу на ирландскую землю, ему повсюду мерещился Джералд О'Нил, собирающийся что-то сказать. Конечно, это было только воображение. Джералд был мертв, а Девлин не верил в призраков.
Кроме того, что отец мог сказать ему? Истфилд был почти разорен. Девлин давно решил, что жалкое нищенское существование будет куда лучшим наказанием для негодяя, чем смерть.
Невидящие глаза смотрели на него с кровавого обрубка — отсеченной головы отца.
Воспоминание делало его сердитым. Оно не мучило его с тех пор, как они отплыли из Лондона — нет, с тех пор, как они захватили «Американу», — и это приносило желанное облегчение. Но разве он не знал, что возвращение домой вернет память? Испуганный и затравленный мальчик вернулся опять.
Девлин тихо выругался — он ненавидел мальчика.
Ему не нужны были воспоминания о прошлом. Его пленница исчезла, и он не мог найти покоя, пока она не вернется. Девлин напоминал себе, что если ей удалось бежать — это не имеет значения, она была всего лишь солью, которую он собирался безжалостно втереть в зияющие раны Истфилда. Но разумные мысли не уменьшали досады. Вирджиния Хьюз бросила ему вызов, который он не мог игнорировать.
Большие фиалковые глаза умоляюще смотрели на него. «Я не могу жить без Суит-Брайар! Пожалуйста, отпустите меня! Умоляю вас!..»
Девлин не хотел испытывать к ней жалость. Конечно, он не желал Вирджинии зла, но ее фамилия была Хьюз, и она должна была хорошо послужить его целям. При этом, как ни странно, он не мог не сознавать, что она была лишь невинной жертвой его планов.
Шаги Девлина замедлились, когда он осознал, что все-таки жалеет ее. Вероятно из-за ее юности и невинности, а может, потому, что она не знала, что у Истфилда нет средств для спасения ее любимой плантации.
Фиалковые глаза смотрели на него снова, на этот раз с любовью. «Я родилась в Суит-Брайар. Это возле Норфолка, в штате Вирджиния, и это рай на земле…»
Волна гнева ошарашила Девлина своей мощью. Жалость была слабостью. И если Вирджиния продолжала бросать вызов его власти, он достаточно легко мог сделать ее глаза влажными и затуманенными призывом своего тела. Если бы он преподал ей урок в своей постели, больше не было бы вызовов и попыток бегства. Тогда она бы и не думала о побеге.
47 
