59 
— Надеюсь, ваш табак — виргинский, — с улыбкой сказала Вирджиния.
Краем глаза Девлин заметил, как Шон прыснул от смеха и оба обменялись взглядами. Он повернулся.
— Нет, кубинский. Доброй ночи.
Девлин с удовольствием увидел, как ее лицо вытянулось при его последних словах, и, не намереваясь оставлять их вдвоем, мрачно посмотрел на брата.
— Идем со мной, — скомандовал он.
И успел услышать, как Шон сказал:
— Его лордство соизволил заговорить.
Вирджиния хихикнула:
— Этим вечером он такой сердитый.
— Он всегда такой, — промолвил Шон.
Девлин хотел вернуться и защитить себя, но решил притвориться, будто не слышал ехидных слов. Кроме того, они оба выпили достаточно шампанского, чтобы утопить корабль. Однако Шон был слишком заинтересован в маленькой заложнице, и это казалось просто неприемлемым.
В кабинете, устроенном, как точная копия кабинета его отца, в котором тот работал вплоть до своей смерти, Девлин нашел сигару, налил себе бренди и закурил. Но глубокие затяжки не облегчали напряжение. А если бы он анализировал вечерние события с целью определить, была ли наблюдаемая им дружба романтической или нет, напряжение только бы усилилось. Он знал это так же хорошо, как то, что небо утром будет ясным.
— Сэр капитан, — послышался женский голос.
Его досада исчезла, когда он повернулся и увидел Фиону.
Она улыбалась ему, одетая в тугую белую блузу, облегающую полную грудь, и темную юбку. Девлин окинул ее внимательным взглядом впервые после возвращения домой. Она была очень хорошенькой, а такое тело большинство мужчин мечтало бы иметь в своей постели. Он смутно припоминал несколько бурных ночей, проведенных с ней много лет назад. И хотя Девлин не испытывал к ней страсти, она, безусловно, являла собой решение проблемы, с этой женщиной ему легче будет избегать Вирджинии в долгие и темные ночные часы.
— Кухня и ваша комната готовы, — сказала Фиона, глядя на него. — Могу я сделать для вас что-нибудь еще, сэр, прежде чем пойду спать?
Он сразу принял решение:
— Да. Ты можешь прийти в мою комнату. Я скоро поднимусь туда.
На ее лице не было удивления — она только улыбнулась и промурлыкала:
— Конечно, сэр капитан.
Бросив на него многообещающий взгляд, Фиона удалилась, покачивая бедрами.
Девлин, сам того не желая, сравнил их ширину со слишком узкими бедрами Вирджинии. Этой ночью он удовлетворит свою похоть так, как ее удовлетворяли хозяева поместья в течение столетий — с послушной, уютной и ничего не значащей горничной.
Шон окликнул его, очевидно, он уже некоторое время стоял в дверях. Девлин протянул ему сигару и зажег ее, затем налил брату бренди, заметив:
— Ты, кажется, потрясен нашей маленькой гостьей.
Шон затянулся и ответил:
— Можно сказать и так.
— Не слишком увлекайся. Она вскоре потеряет свой любимый Суит-Брайар и, не сомневаюсь, будет винить меня за это.
— Безусловно. Она будет винить тебя, и, думаю, вполне справедливо. Но она не станет винить меня. В один прекрасный день мне понадобится жена, которая будет помогать мне во всем, что я здесь делаю.
— Ты имеешь в виду, жена, которая разбирается в урожаях, сбыте и поставках?
Он начал сердиться.
— Может быть. — Шон подошел ближе. — Слушай, Дев, я нахожу ее интригующей и, в отличие от тебя, не собираюсь использовать ее для какой-то ужасной личной мести. Фактически я думаю, что ты откажешься от своих жалких планов и поможешь ей вернуться к Истфилду. Кто знает? Она очаровательна сверх всякой меры. Может быть, он тоже будет потрясен ею и сохранит ей дом.
Девлин был в ярости, так как, если правильно понял Шона, младший брат влюбился в его пленницу.
— Нет. Ничего не изменилось, поэтому лучше следи за собой. Вирджиния не для тебя — она всего лишь орудие, понятно?
Но Шон рассвирепел тоже:
— Я уже говорил тебе, что даже не знаю тебя, — как я могу тебя понимать? Но я устал от твоих приказаний! Я не матрос на твоем корабле! Если я хочу восхищаться мисс Хьюз, то это мое дело, а не твое.
— Ты заходишь слишком далеко. — Девлин поднялся, и теперь братья стояли лицом к лицу. — Когда я приказывал тебе? Меня не было дома шесть лет, я вижу тебя раз в год в Лондоне! Могу я напомнить тебе, братец, что этот дом мой, эта земля моя и все здесь мое, пока я не умру, не оставив наследника? Только тогда это будет твоим.
59 
