– Вы кто? – спросил Нодень. Выглядел он плохо. Спортивные штаны на его коленях пузырились. Засаленная тельняшка явно с чужого плеча болталась на его сильно похудевшем теле. Вот только рост и осанка оставались прежними. Внимательные глаза пытались угадать, кто скрывается под черными очками и косынкой.
– Александр Владимирович, мне стоило больших усилий добиться того, чтобы нам с вами организовали встречу.
– Кто вы и что вам надо? – в голосе чувствовалась злоба. – Меня привезли сюда, чтобы убить? Это сейчас так делается?
– Разве я похожа на убийцу?
– Убийц выдают глаза, а я не вижу ваших глаз. Кто вы?
– Сейчас я сниму очки, и когда вы узнаете меня, то уже никто и ничто не спасет меня… Поэтому прежде чем я откроюсь, пообещайте, что не наброситесь на меня. Я боюсь вас, страшно боюсь…
Она говорила не по сценарию. Она все испортила.
– Валяй снимай свои очки. Я не зверь. Я уже ко всему привык. В крайнем случае, подышу свежим воздухом, пока за мной не приедут.
Юля сняла очки и косынку. Поправила волосы.
– Все? Узнали?
– Земцова? – Нодень от удивления даже рот открыл. – Ни хрена себе! Нет, мне это снится? Что ты здесь делаешь?
– Вы бы лучше спросили, как мое самочувствие, как мой живот… Как вы тогда говорили: подними платье? Поднять?
– Думаю, что на тебе, как на кошке, все зажило. Какие проблемы? Зачем ты все это устроила? Говори. Я думаю, у тебя не так много времени. А то эти, – он махнул в сторону дороги, по которой укатила «Волга», – приедут… Сколько ты им отвалила, чтобы они привезли меня сюда к тебе на свидание?
– Неважно. Но время у нас есть. Много. Три часа.
– Здесь стога, а что за ними?
– Моя машина, если честно. Пожалуйста, пойдемте со мной в машину, я должна вам кое-что показать.
Нодень покорно, как и подобает заключенному, пошел за ней к машине. Даже сел в нее. И в очередной раз удивился, когда она стала просто катать его по полю, петляя между стогами. Наконец вернулась на прежнее место, вышла из машины, открыла багажник и достала оттуда кусок арматуры.
– Земцова, у тебя что, крыша поехала? Что ты задумала, черт тебя подери?
– Я хотела, чтобы вы убедились в том, что вокруг нас нет ни единой души. А теперь проткните каждый стог, чтобы проверить, что и там тоже никто не прячется.
– Больная, – Нодень покрутил пальцем у виска. – С чего это? Я тебе и так верю. Дальше-то что?
– Вы не хотели бы немного поплавать? Вода еще не очень холодная…
– Да пошли, – он, пожимая плечами, широким шагом двинулся к воде. Разделся и, оставшись в семейных линялых трусах, спустился к воде и вошел в нее, зябко передернув всем телом. Затем повернулся: – А ты?
Юля, краснея, тоже сняла с себя платье и последовала за ним.
– Знаете, я не очень хорошо плаваю, поэтому вы уж посматривайте, чтобы я не утонула.
– Понятно, – он кивнул головой, словно понимая, с какой тяжелобольной в психическом плане имеет дело. – Не боись.
Юля поплыла. Вода была ледяная и обжигала тело. Нодень плыл с удовольствием, широко и резко взмахивая руками и разрезая зеленоватую воду. Фыркал, отплевываясь, уходил с головой под воду, словом, вел себя как человек, истосковавшийся по таким простым человеческим удовольствиям.
– Здесь на дне реки зарыт клад, и ты хочешь попросить меня, чтобы я поднял его? – усмехнулся он, помогая ей вылезти из воды на берег и ополоснуть грязные ступни.
– Да нет здесь ничего. Я совсем для другого вас пригласила. Александр Владимирович, посмотрите, пожалуйста, на меня.
Она стояла, посинев от холода и дрожа всем телом. Белое трикотажное белье ее стало прозрачным, и Нодень захохотал.
– Ты чего, Земцова, хочешь, чтобы я тебя трахнул? Я могу – одной статьей больше, одной меньше. А так хоть получу удовольствие.
– Я так и знала, что вы об этом подумаете. На самом деле я просто хотела, чтобы вы убедились, что на мне нет «жучков», что мы одни и нас никто не сможет услышать.
– Ах, вон оно что! Теперь понятно. Тогда давай раздевайся догола.
– Вы серьезно? Но мне и так холодно…
– Раздевайся.
Она покорно сняла с себя все до нитки.
– Покажи-ка шрам, – Нодень наклонился и внимательно осмотрел ее впалый живот и небольшой розовый шрам на нем. – Все-таки было нагноение, да?
– Было… – ее всю трясло. – Я могу одеться?
– Одевайся, – серьезно сказал он тоном доктора, только что закончившего осмотр пациента.
Юля побежала к машине, там надела платье, а мокрое белье бросила в багажник. Затем достала оттуда пакеты с едой, плед и на глазах у изумленного заключенного расстелила плед и принялась выкладывать упаковки ветчины, нарезку из рыбы и колбасы, консервы, бутылки с водкой и коньяком, посуду.