Особенно,... 
46 
Она уложила Дмитрия в постель и наложила на его разбитое лицо салфетку, смоченную ледяной водой. Затем позвонила знакомому доктору и объяснила, какого рода требуется помощь. Сережа Силкин, ее одноклассник и хирург, приехал через полчаса с чемоданчиком с инструментами и перевязочным материалом. Увидев Дмитрия, успокоил Юлю и сказал, что ничего серьезного нет, что кости целы и даже нос не пострадал. Но чтобы она не переживала, он сам на своей машине свозил Дмитрия в свою клинику, где ему сделали снимки. Все обошлось. Уже дома Сережа смазал раны и ссадины на лице Дмитрия, сделал ему обезболивающий укол и, получив полагающийся ему гонорар, уехал.
– Ну рассказывай, кто тебя, – Юля села рядом на постель Дмитрия и взяла его руку в свою. В комнате пахло йодом и еще каким-то лекарством. – Ты знаешь этого человека?
– Было темно… Лицо знакомое, но я так его и не узнал.
– Что он хотел от тебя? За что бил?
– Он хотел узнать, что в том письме, которое мне принесли.
– Письмо? Тебе принесли письмо? Но кто? Откуда письмо?
– От отца. Его принес мне его друг, Роман Георгиевич. Он нотариус, дружил с моим отцом, и всю жизнь отец через него пытался всучить мне свои проклятые деньги… – И тут Дмитрий заскулил как щенок, приподнялся, чтобы уткнуться перевязанным лбом в Юлину руку. – Это все из-за денег, меня избили из-за денег. А ты думаешь, они мне никогда не были нужны? Ты думаешь, я не понимаю, как это хорошо – иметь много денег? Но я не мог принять их от отца, я поклялся матери… Но она мне сгубила всю жизнь. И никто не знает, как я хотел тогда остаться с отцом, с веселым и сильным отцом, а не дышать мыльными парами…Она сгубила жизнь и себе, и мне. И это вместо того, чтобы принимать деньги от отца и жить на полную катушку. Она бы могла получше выглядеть, найти себе мужчину и устроить жизнь, но она все стирала и стирала чужим людям, стирала и стирала… Ненавижу!
Дмитрий сорвал с себя простыню, вскочил, и Юле показалось, что она услышала скрип его зубов. Он был в ярости.
– Она даже там, – он поднял палец к облупившемуся потолку, – сейчас смотрит на меня и грозит мне, хочет забрать меня к себе, чтобы ей не было там так одиноко. Она превратила меня в ничтожество, в нищего. Ведь останься я с отцом, все было бы иначе, у меня была бы приличная квартира, машина, и не ты мне, а я тебе покупал бы вино и еду. Но я же дурак, я же принципиальный, я играю на гитаре и внушаю всем, и прежде всего себе, что я живу правильно, что совесть моя чиста. Но Лолита спала не со мной, а с моим отцом. И он платил ей, и она была довольна. Она сегодня высказала мне все это в лицо. Вот только откуда она узнала, что я – его сын… Ло – не дура, она с понятием. Но она оскорбила меня. Унизила… Эта грязная шлюха унизила меня, такого чистенького и честного. И все это из-за кого? Из-за нее, из-за той, что превратила всю мою жизнь в застиранную до дыр простыню… А я хочу, понимаешь, хочу похоронить своего отца. Ведь, кроме него, у меня никого нет. А у него никого не было, кроме меня. Разве что бабы, с которыми он спал. Он любил женщин и любил жизнь вообще… И мне будет не хватать его, несмотря ни на что… Но у меня нет денег, чтобы купить гроб.
– Я помогу тебе, Дима. Но ты мне сначала скажи, о каком письме идет речь? Что в нем?
– Роман Георгиевич принес мне его. Я не хотел брать, думал, там деньги. Как обычно. Но уж больно тонкий конверт.
– И что в нем было?
– Бумажка. Отец перед смертью решил посмеяться надо мной. Он ведь звонил мне при тебе, помнишь? Мы с ним снова поссорились. Думаю, что он не простил мне этого, а ведь тогда он, может, и почувствовал приближение своей смерти… Так вот. В этой записке он предлагал мне встретиться с какой-то девицей в баре в Москве, представляешь? Он, который знает, что у меня нет денег, предлагал мне девицу…
– Какую? В каком баре?
– Я только помню, что в Москве. Название бара не помню, но оно состоит из двух слов, первое «черный»… То ли паук, то ли осьминог, не помню… Я был не в себе от злости.
– Дима – ты сын Бахраха, состоятельного человека, и он мог оставить тебе наследство. Разве ты не понимаешь это?
– Но не оставил, однако…
– У него был адвокат? Ты знаешь что-нибудь об этом?
– Нет, я ничего не знаю. Разве что его квартира теперь будет моей да машина. Но для этого вовсе не обязательно искать его адвоката.
– Тоже правильно. И ты думаешь, что он послал Романа Георгиевича к тебе только за тем, чтобы посмеяться над тобой? А тебе не приходило в голову, что через эту девицу из бара он хочет передать тебе что-то посущественнее, то, что он в свое время не мог отразить в своих документах и что числилось на других людях? Я имею в виду его наследство…
46 
